Фото на развалинах - [25]
— Елисей. Я не прошу тебя соглашаться с моими словами немедленно. Просто — подумай. Подумай над тем, что надо изменить в себе, чтобы найти добро вокруг себя. Мне кажется, тебе это нужно.
Я кивнул, чтобы он отстал, оделся и ушёл.
Я наконец принял твёрдое решение уничтожить все Наташины изображения на компьютере, удалить план и стереть из памяти всё, что с ней связано. Последнее было сложнее всего. Стереть из компьютера легко, можно, в конце концов, его развинтить, а попробуй развинтить свои мозги. Как ни старайся, не удастся. Если, конечно, с крыши вниз головой не сигануть. Но это — слабость. И Виктор Валентинович сможет сказать над моей могилой, что я снова ничего не попытался сделать, а просто малодушно сбежал. Ну уж нет.
К тому же Карбони был не прав, я действовал, ещё как! Просто он не знал про план. А знал бы — его бы хватил инфаркт. Ему бы с его мировоззрением быть миссионером или священником. Жизнь в монастыре ему бы подошла…
Стоп! Я остановился возле своего дома. Из распахнутого окна моей квартиры доносились звуки пианино. Мать играла третий концерт Рахманинова. Она очень любила этого композитора и, пожалуй, лучше всего исполняла. Раньше. До пристрастия к выпивке. В последнее время Рахманинов давался ее заплетавшимся пальцам все хуже и хуже.
Однако сейчас играла она безошибочно и довольно долго. Неужели трезвая? Или её посетило какое-то необычное вдохновение? В любом случае это меня устраивало больше, чем её слёзы и истерики. Я бегом поднялся по лестнице. Однако, открывая дверь ключом, музыку я уже не услышал. В квартире была абсолютная тишина. Словно там, внизу, мне всё показалось. Или мать почувствовала, что я приду, и назло мне перестала играть.
— Мам? — позвал я.
Ответом было молчание. Я заглянул в гостиную — никого. Только около пианино лежала опрокинутая бутылка коньяка. Из бутылки натекла лужа.
— Мам? — сказал я ещё раз. И посмотрел в сторону окна, от которого тянуло уличным холодом. Шторы и тюль были отодвинуты, цветочные горшки стояли на полу рядом. Как будто тут кто-то готовил площадку для того, чтобы покончить с собой. Я шагнул назад. Смотреть туда, вниз, совсем не хотелось. Я быстро вышел из комнаты, забежал на кухню, потом в спальню родителей, распахнул двери в туалет и в ванную — пусто. Тогда я вернулся в зал и сел на вертящийся стульчик у пианино, чувствуя, как тревожно стучит сердце. Надо собраться с духом и выглянуть в окно. Всё равно оттого, что я сижу тут и жду, ничего уже не изменится. И почему там, внизу, так тихо? Никто не кричит, никакого шума. Человек выпрыгнул в окно (в этом я уже почти не сомневался), а никто не заметил? Не набежала толпа соседей? Невероятно!
Я всё-таки встал и выглянул. Внизу никого и ничего не было.
— Ма, ты где? — заорал я, сбрасывая куртку на пианино.
Не улетела же она! На лестнице мы не столкнулись… Что за бред?
Я пошёл в свою комнату. Мне было страшно. На самом деле. Так страшно, как давно уже не было.
Мать, против всяких правил, оказалась именно там. Она сидела на моей постели и смотрела перед собой. На меня она не взглянула, но спросила у пространства:
— Ты кто?
Я застыл на пороге, не зная, что отвечать. Что угодно я мог ждать, любого вопроса, кроме этого. Такого простого. И я сразу понял: мать сошла с ума. Временно или навсегда, но рехнулась. И меня не узнаёт. Или я сошёл с ума сам? Второе показалось мне тоже весьма вероятным. Так легко было объяснить всё, произошедшее сегодня: Наташино предательство, материн вопрос…
— Я — Лесь.
В этом я был пока уверен.
— А, Лесь, — безучастно сказала мать. — Уходи. Иди к отцу. Ты слышал, как я играла? У меня никогда так не получалось, никогда. А теперь — получилось. Потому что никого не было. Я должна быть одна. А ты — уходи!
— Ты что, меня выгоняешь? — уточнил я. Теперь уже было ясней ясного, что один из нас не в своём уме. Или нет, всё правильно — просто мать наконец-то сказала правду. Я ей не нужен. И Наташе не нужен. И никому.
— Лесь, ты меня никогда не любил, — сказала мать. — Я любила своих родителей. А ты меня — нет. Даже если я выброшусь из окна, в твоей жизни ничего не изменится. Я думала над этим, думала. И поняла — ты не мой сын.
— Я на тебя похож, — напомнил ей я.
— Ну и что? — мать глупо хихикнула и всё так же смотрела в сторону. — Даже собаки с хозяевами со временем становятся похожи. Ты не мой сын. Ты меня не любишь.
— Это ты меня не любишь, — заорал я, — тебе всегда на меня было наплевать! Ты знать не знаешь, что со мной происходит! Я сегодня всё потерял. Понимаешь? Всё! Я не знаю, как мне дальше жить. Но ты мне ни за что не поможешь. Потому что всю жизнь мечтала о девочке, которая бы играла на пианино. Потому что ты пьёшь и у тебя несёт крышу. И даже если я выброшусь из окна, ты тоже не заметишь!
Орал я громко. Мать даже повернулась ко мне и часто-часто заморгала, как всегда делала перед тем, как разреветься. А потом, когда я выдохся, вдруг спросила:
— Тебе понравилось, как я играла?
— Я не слышал, — крикнул я, — не слышал! Поняла?
Она разревелась и выскочила из комнаты. И хорошо. Пусть бежит в гостиную, пусть бросается в окно, пусть всё это хоть чем-то кончится! Пусть всё кончится. Я так больше не могу! Я упал на постель и закрыл уши руками — сквозь стену снова послышались звуки третьего концерта. На этот раз почти все ноты были фальшивы, мать просто барабанила по клавишам как попало. Я встал, закрыл дверь в комнату, вытащил ящик из стола и принялся рвать Наташины фотографии. Разрывая, я кидал их вверх, и они падали на пол, на диван, мне на плечи. Потом зазвонил телефон. Мать в гостиной не подошла, музыка не замолкала. Телефон звонил и звонил. Мне показалось, что ещё один звонок просто распилит мне мозг. Я вскочил и сорвал с аппарата в своей комнате трубку.
Где та поворотная точка, в которой жизнь Тимофея свернула с привычной колеи? Вот он ждёт автобус номер двенадцать. Утром. И следующим утром тоже. Едет в школу, после уроков – к друзьям. На танцы. Иногда – на соревнования: городские, областные, всероссийские. Общается в соцсетях. Ложится спать. И где же, где в этом графике тот миг, после которого ничто не будет по-прежнему? И где поворотная точка в жизни Марины? После уроков – сразу домой. Из дома лишний раз – ни ногой. Да и что там делать, за пределами дома, в шумном мире, где ты, в отличие от остальных, не слышишь ни звука? С людьми из этого мира Марина встречается нечасто – разве что по утрам, в автобусе номер двенадцать… «Точка бифуркации» – реалистическая, психологически достоверная и глубокая книга, полностью сосредоточенная на настоящем: на нашем времени, на неповторимом моменте из жизни, на эмоциях «здесь и сейчас».
Альтернативный мир, похожий на наш на рубеже XX и XXI веков. Здесь телевидение, мобильная связь и интернет не то вышли из употребления, не то вовсе не были изобретены. Безымянный город, где разворачивается действие романа, мог бы располагаться где угодно на карте нашей страны, а атмосфера чем-то напоминает знакомое нам прошлое - но что за события в его истории опустошили целые кварталы и заставили обнести границу колючей проволокой? Уже не один десяток лет город воюет с соседним Энском. Правда, торжественных сводок о сплочении народа перед лицом ненавистного врага мало, чтобы жители города забыли о том, как много их разделяет.
Ярославу было 14 лет, когда он потерял обоих родителей в автокатастрофе и едва выжил сам. После всех больниц он попал в обычный детский дом, где живут дети, хлебнувшие в жизни горя, предательств и унижений.Потом в детский дом пришел работать ночным воспитателем Сергей, служивший в Чечне. Непросто было Сергею довести до конца решение взять под опеку трудного подростка. Но верность Сергея своему слову и поддержка его матери преодолели все преграды, Ярослав снова обрел семью и дом.
Мама задержалась на Марсе, а папа срочно улетел в Сибирь. Одиннадцатилетняя Лиза вместе с верным роботом Боббе отправляется в Космический центр Института времени – погостить у дяди и подготовиться к концерту: ей предстоит читать стихи Заболоцкого. Никто пока не знает, что в Институте готовится настоящая диверсия… Одна роковая случайность – и Лиза вместе с группой ученых попадает в совершенно незапланированную экспедицию в пермский период. Материки имеют непривычные очертания, а динозавры еще даже не появились.
Веселая, почти рождественская история об умной и предприимчивой собаке Люсе, которая, обидевшись на несправедливость, совершает побег из дома. После многих опасностей и приключений покорившая сердца нескольких временных хозяев беглянка благополучно возвращается домой как раз к бою новогодних курантов.Книга предназначена для детей среднего школьного возраста.
Весёлые школьные рассказы о классе строгой учительницы Галины Юрьевны, о разных детях и их родителях, о выклянчивании оценок, о защите проектов, о школьных новогодних праздниках, постановках, на которых дети забывают слова, о празднике Масленицы, о проверках, о трудностях непризнанных художников и поэтов, о злорадстве и доверчивости, о фантастическом походе в Литературный музей, о драках, симпатиях и влюблённостях.
Документальная повесть о жизни семьи лесника в дореволюционной России.Издание второеЗа плечами у Григория Федоровича Кругликова, старого рабочего, долгая трудовая жизнь. Немало ему пришлось на своем веку и поработать, и повоевать. В этой книге он рассказывает о дружной и работящей семье лесника, в которой прошло его далекое детство.
Наконец-то фламинго Фифи и её семья отправляются в путешествие! Но вот беда: по пути в голубую лагуну птичка потерялась и поранила крылышко. Что же ей теперь делать? К счастью, фламинго познакомилась с юной балериной Дарси. Оказывается, танцевать балет очень не просто, а тренировки делают балерин по-настоящему сильными. Может быть, усердные занятия балетом помогут Фифи укрепить крылышко и она вернётся к семье? Получится ли у фламинго отыскать родных? А главное, исполнит ли Фифи свою мечту стать настоящей балериной?
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.