Фостер - [10]
Свидетелем одного такого наезда стал Фостер. Банда пьяных всадников, дико вопя и беспорядочно стреляя, ворвалась ночью на лесопильню, угрожая расправой неграм. Хозяин и его сыновья встретили погромщиков как желанных гостей. Негры в страхе попрятались. Фостер пытался убедить рабочих оказать сопротивление. Но безрезультатно. Страх потерять работу да и жизнь словно парализовывал их, лишал воли к сопротивлению.
Фостер уходит и отсюда. Пробравшись «зайцем» на проходивший мимо поезд, Фостер прибыл некоторое время спустя в Нью-Йорк, где нанялся вожатым трамвая, ходившего по Третьей авеню.
Тогда еще Нью-Йорк не имел метрополитена, конка отживала свои дни, автомобиль делал только первые шаги, а надземные поезда двигались при помощи паровозов. В моду входил трамвай. В городе повсюду прокладывались для него пути. Трамвайные компании загребали огромные прибыли и не только от продажи билетов, но и от эксплуатации своих служащих. Вагоновожатые, получая всего 22 цента в час, работали по десять часов в день, без выходных.
Вагоновожатым в те времена приходилось нелегко. Улицы, по которым проезжал трамвай, были забиты пешеходами, колясками, каретами и всякого рода фургонами. Вожатый вел трамвай стоя. Работал он под открытым небом, летом его поливал дождь, а зимой он мерз от холода. Кондукторов не было, плату за проезд собирал вагоновожатый.
Трамвайные служащие не были членами профсоюза, что делало их жертвой предпринимательского произвола.
Вожатые требовали от хозяев оборудования отгороженных от пассажиров и защищенных ветровым стеклом кабин с сиденьями. Но хозяева утверждали, что такие нововведения ухудшат бдительность вожатого, в результате чего не только не уменьшится, но возрастет число несчастных случаев и катастроф.
Фостер и некоторые другие вожатые стали помышлять о создании профсоюза. Уильям обратился к Американской федерации труда за помощью и поддержкой. Профсоюзные боссы пообещали молодому рабочему «признать» профсоюз транспортников, если удастся его создать! Хозяева быстро прослышали о «подрывной» деятельности Фостера и его единомышленников и всех их уволили с работы. Профсоюз транспортников был создан только 30 лет спустя!
В Нью-Йорке Фостер вступил в ряды Социалистической партии.
Снова его здоровье ухудшилось. Пораженные легкие все больше давали о себе знать. Фостер решил направиться в более теплые края — на западное побережье, поближе к солнечной Калифорнии. У него в кармане было всего лишь 20 долларов. Их хватило добраться до Техаса, Оттуда пришлось передвигаться без билета по железной дороге.
Обычно таким способом путешествовали по стране американские хобо, пли, как их сокращенно называли, бо. Хобо — бродяги, босяки, нищие, оборванцы, без денег, документов, вещей, без определенного места жительства.
Хобо чаще всего «брали на абордаж» товарные поезда на ходу, пробираясь в вагоны, перевозящие скот, шпалы или машины, прятались в холодильниках, устраивались на крышах или скрывались под вагонами. В пути хобо добывали себе на пропитание случайной работой, попрошайничали, иногда промышляли мелким воровством.
Полиция и железнодорожная охрана немилосердно преследовали хобо. Их сбрасывали с поездов в глухих местах, избивали, сажали в тюрьму, накладывали на них штрафы, которые заставляли отрабатывать на плантациях или рудниках. Полицейскому или охраннику ничего нй стоило убить хобо, за это он не нес никакой ответственности.
Фостер «зайцем» пересек шесть раз страну от восточного побережья до западного, не считая более коротких маршрутов. Он-то знал, что опасность в пути возникала неожиданно, хобо не успевал оглянуться, как оказывался задавленным обрушившимся на него многотонным грузом или летел под колеса поезда, сброшенный пинком незаметно подкравшегося к нему охранника.
Фостер сам неоднократно находился на волосок от смерти во время скитаний по железным дорогам Штатов. Однажды он неудачно прыгнул в поезд. В другой раз, спасаясь от преследований охранников, был вынужден соскочить на полном ходу с поезда. Пришлось ему прыгать и с крыши одного вагона на крышу другого. Был и такой случай, когда полицейские открыли по нему огонь, пытаясь помешать вскочить на мчавшийся поезд. «Несколько раз меня арестовывали, дважды я чуть не замерз, раз двадцать я чуть не погиб под колесами поезда» — таков был, по словам Фостера, итог его железнодорожных скитаний.
Особенно тяжко приходилось зимой в северных и горных штатах, где температура иногда падала до 35 градусов ниже нуля. И вот на таком холоде по-летнему одетому Фостеру однажды пришлось просидеть на крыше вагона целые сутки. Чтобы не замерзнуть, он прыгал, размахивал руками, растирал себе лицо. Но все же обморозил нос и щеки. «Я чуть не потерпел во время этого путешествия свое Ватерлоо», — с улыбкой много лет спустя говорил Фостер. В другой раз в этом же районе он отморозил ноги.
Часто во время таких странствий Фостеру приходилось искать пристанища в салунах — больших американских трактирах, открытых круглые сутки, где можно было не только поесть и выпить, но и посмотреть непристойное представление, поиграть в покер или рулетку, потанцевать и «получить» за два доллара женщину. В этих заведениях, слава о которых гремела по всему дикому Западу, дровосеки, шахтеры, рыбаки, золотоискатели, строители оставляли свои скудные заработки, а иногда и жизнь. По существовавшему на Западе обычаю, хобо разрешалось посидеть и отогреться в салуне, и Фостер воспользовался этим.
