Фосфор - [59]
Но я не знаю, слышит ли меня Фанни или нет. Она тихонько посапывает, прикорнув у меня на плече, все еще сжимая свой опустевший стакан.
Иногда мне снится Штефан. Временами я забываю, как его убило мачтой в подземке, когда он высунулся наружу, на ветерок. Дело было летом. Он открыл дверь, высунулся наружу и исчез. Мне снится, будто он рядом. Он рядом, где-то здесь, и мы разговариваем. Так же, как мы всегда трепались, потому я и забываю. А ведь он уже несколько лет как умер. Я думаю, это несправедливо.
Когда он снова родится, то ребенком будет где-то в другом месте. А если нет, то он ушел навсегда. Только в моем сне остался. Тоже несправедливо.
Шон возвращается, крича «чао» в свой миниатюрный мобильник. Ему некоторое время требуется, чтобы найти кнопку «разъединить».
— Все кончилось, мужики, баста. Бобби говорит, он сейчас был в «Клубе 39» и в «Приятельском гнезде», и никого там нет.
«Какой еще Бобби? — думаю я. — Хрен с ним. Я имен не запоминаю. У Шона есть неприятное свойство — вечно разбрасывается именам, которые мне незнакомы или ни о чем не говорят. Ему, наверное, наплевать. Вечно он рассказывает о каких-то там Габи, и Чаках, и Рамонах, будто каждый сразу должен подхватить: «Ах, ну да, конечно, тот самый Чак, та самая Рамона! Само собой, Габи, а как же!» Ну и пусть теперь треплется про своего Бобби».
— Бобби только что звонил Ульфу, и знаешь, что он делает?
— Не-а.
— Понабрал с Сюзанной видеофильмов в прокате, и сейчас они смотрят «Крестного отца», все три части. Мужик, мы это на прошлой неделе делали. Тоскливо, правда?
— Ну и как Бобби? Жив-здоров? — спрашиваю я.
— Конечно, Бобби здоров. Глупый вопрос. — Шон снова сосредотачивается на мобильнике. — Мужик, где мой номер телефона? Эй, мужик, ты ведь знаешь номер моего телефона! — И он пялится на меня, потом на Фанни, и внезапно кричит: — Нет, твою мать, Фанни! Этот тип тебе все штаны испоганит.
Я смотрю на ногу Фанни. На ее джинсах медленно расплывается темное пятно, жидкость стекает изо рта у Микро.
— Дай-ка я, Фанни, — говорит Шон и убирает ее руки с головы Микро. — Давай перенесем его туда, — говорит он мне.
— Ничего страшного, — бормочет Фанни, но мы с Шоном кряхтя начинаем выносить Микро из комнаты.
Вдвоем это на самом деле тяжелее, нежели в одиночку, потому что один тащит за плечи, а другому (в данном случае мне) приходится идти в такт, держа за ноги. Фанни облегченно потягивается на диване-книжке, опускает голову на руки. Вздыхает. Я даже не знаю, открывала ли она глаза или еще нет.
Шон локтем нажимает на дверную ручку.
— Твой гостинец, похоже, ему на пользу пошел.
— Говорил же, этот тип непробивной, как плексиглас. — И Шон замахивается как для удара, едва не заехав Микро по руке.
— Бить надо быстро и сильно, тогда он не проснется. Правда, я тут дока, давай покажу.
И Шон снова замахивается. Я пытаюсь удержать его руку, но вцепляюсь в футболку, чтобы не свалиться на Микро.
— Мужик, футболку отпусти, тупица безмозглый, — орет Шон, отталкивает меня и спотыкается о ноги Микро. Микро урчит, а Шон валится на металлический шкаф.
— Тсс! — подношу я палец ко рту и вытаскиваю его из комнаты в кухню. Дверь закрыли. Приходится маленько поржать.
— Не, а у него душа тонкая, — говорю я, — наверняка он утром поудивляется, что это с ним такое приключилось.
От Шона поступает предложение избить кого-нибудь мешком с апельсинами или, скажем, телефонной книгой, и уж тогда тебе точно никто и ничего инкриминировать не сможет. Ну и мысли же у него в голове!
— Еще по одной? — спрашивает Шон и извлекает из кармана штанов пластиковый кулек. Мы садимся за стол.
— Это еще что такое? — Я наблюдаю за тем, как он пытается, надавливая, вскрыть пакетик.
— Эх, я чуть не забыл. Мужик, такая гадость. Подарил мне один тип на Потсдамскер. Он эту дрянь весь день изо рта не вынимает. Такой, понимаешь, сальный ливанец извращенец. Спрашиваешь его, почем товар, и он вытаскивает изо рта такой вот изжеванный пакет и дает тебе часть содержимого. Быстро-быстро, а затем как псих оглядывается по сторонам, не видел ли его кто. Как в кино. Мимо него ведь постоянно люди ходят, так к чему этот бред?
— У него герпес был?
— В каком смысле?
— Просто так.
— Брось, чувак, нет, не было у него никакого герпеса. — Шон наклоняется над скомканным пакетиком. — Я даже не знаю, что там внутри. Может, что-то новенькое.
Он высыпает две дорожки на кухонную доску и пододвигает ее мне. Я не хочу, и тогда он вынюхивает обе, а затем морщит нос.
— Вот черт, да что же это? Чистящий порошок? Жжется-то как! Обдолбаешься, с ума сойти! Надо запить!
41. Плазма. Нано
Шон допивает стоящее на столе вино, запрокинув голову еще секунду держит стакан у рта. Мы прислушиваемся к музыке, заполнившей комнату, каждый сантиметр между нами, над нами… Я гляжу в окно. Все, что я вижу, наполнено музыкой, повсюду музыка. Только предметы, за которыми я наблюдаю, об этом не знают.
Я смотрю на темную улицу. Каждую ночь смотрю я на темную улицу, и всякий раз вижу автомойку напротив. Сейчас оттуда доносится музыка. Как и положено автомойке. Но я знаю, что музыки там нет, ведь сколько ночей подряд я проходил мимо нее. Там только гудение и серый, призрачный свет, пробивающийся сквозь толстые стекла окон, а рядом въезд в гараж, уводящий вниз, в темноту.
Проснувшись рано утром Том Андерс осознал, что его жизнь – это всего-лишь иллюзия. Вокруг пустые, незнакомые лица, а грань между сном и реальностью окончательно размыта. Он пытается вспомнить самого себя, старается найти дорогу домой, но все сильнее проваливается в пучину безысходности и абсурда.
Когда твой парень общается со своей бывшей, интеллектуальной красоткой, звездой Инстаграма и тонкой столичной штучкой, – как здесь не ревновать? Вот Юханна и ревнует. Не спит ночами, просматривает фотографии Норы, закатывает Эмилю громкие скандалы. И отравляет, отравляет себя и свои отношения. Да и все вокруг тоже. «Гори, Осло, гори» – автобиографический роман молодой шведской писательницы о любовном треугольнике между тремя людьми и тремя скандинавскими столицами: Юханной из Стокгольма, Эмилем из Копенгагена и Норой из Осло.
Книга посвящается 60-летию вооруженного народного восстания в Болгарии в сентябре 1923 года. В произведениях известного болгарского писателя повествуется о видных деятелях мирового коммунистического движения Георгии Димитрове и Василе Коларове, командирах повстанческих отрядов Георгии Дамянове и Христо Михайлове, о героях-повстанцах, представителях различных слоев болгарского народа, объединившихся в борьбе против монархического гнета, за установление народной власти. Автор раскрывает богатые боевые и революционные традиции болгарского народа, показывает преемственность поколений болгарских революционеров. Книга представит интерес для широкого круга читателей.
Французская романистка Карин Тюиль, выпустившая более десяти успешных книг, стала по-настоящему знаменитой с выходом в 2019 году романа «Дела человеческие», в центре которого громкий судебный процесс об изнасиловании и «серой зоне» согласия. На наших глазах расстается блестящая парижская пара – популярный телеведущий, любимец публики Жан Фарель и его жена Клер, известная журналистка, отстаивающая права женщин. Надлом происходит и в другой семье: лицейский преподаватель Адам Визман теряет голову от любви к Клер, отвечающей ему взаимностью.
Селеста Барбер – актриса и комик из Австралии. Несколько лет назад она начала публиковать в своем инстаграм-аккаунте пародии на инста-див и фешен-съемки, где девушки с идеальными телами сидят в претенциозных позах, артистично изгибаются или непринужденно пьют утренний смузи в одном белье. Нужно сказать, что Селеста родила двоих детей и размер ее одежды совсем не S. За восемнадцать месяцев количество ее подписчиков выросло до 3 миллионов. Она стала живым воплощением той женской части инстаграма, что наблюдает за глянцевыми картинками со смесью скепсиса, зависти и восхищения, – то есть большинства женщин, у которых слишком много забот, чтобы с непринужденным видом жевать лист органического салата или медитировать на морском побережье с укладкой и макияжем.
Апрель девяносто первого. После смерти родителей студент консерватории Тео становится опекуном своего младшего брата и сестры. Спустя десять лет все трое по-прежнему тесно привязаны друг к другу сложными и порой мучительными узами. Когда один из них испытывает творческий кризис, остальные пытаются ему помочь. Невинная детская игра, перенесенная в плоскость взрослых тем, грозит обернуться трагедией, но брат и сестра готовы на всё, чтобы вернуть близкому человеку вдохновение.
«Игры — единственный способ пережить работу… Что касается меня, я тешу себя мыслью, что никто не играет в эти игры лучше меня…»Приятно познакомиться с хорошим парнем и продажным копом Брюсом Робертсоном!У него — все хорошо.За «крышу» платят нормальные деньги.Халявное виски льется рекой.Девчонки боятся сказать «нет».Шантаж друзей и коллег процветает.Но ничто хорошее, увы, не длится вечно… и вскоре перед Брюсом встают ДВЕ ПРОБЛЕМЫ.Одна угрожает его карьере.Вторая, черт побери, — ЕГО ЖИЗНИ!Дерьмо?Слабо сказано!
Следопыт и Эдик снова оказываются в непростом положении. Время поджимает, возможностей для достижения намеченной цели остается не так уж много, коварные враги с каждым днем размножаются все активнее и активнее... К счастью, в виртуальной вселенной "Альтернативы" можно найти неожиданный выход практически из любой ситуации. Приключения на выжженных ядерными ударами просторах Северной Америки продолжаются.
Легендарная порнозвезда Касси Райт завершает свою карьеру. Однако уйти она намерена с таким шиком и блеском, какого мир «кино для взрослых» еще не знал. Она собирается заняться перед камерами сексом ни больше ни меньше, чем с шестьюстами мужчинами! Специальные журналы неистовствуют. Ночные программы кабельного телевидения заключают пари – получится или нет? Приглашенные поучаствовать любители с нетерпением ждут своей очереди и интригуют, чтобы пробиться вперед. Самые опытные асы порно затаили дыхание… Отсчет пошел!
Это – Чак Паланик, какого вы не то что не знаете – но не можете даже вообразить. Вы полагаете, что ничего стильнее и болезненнее «Бойцовского клуба» написать невозможно?Тогда просто прочитайте «Колыбельную»!…СВСМ. Синдром внезапной смерти младенцев. Каждый год семь тысяч детишек грудного возраста умирают без всякой видимой причины – просто засыпают и больше не просыпаются… Синдром «смерти в колыбельке»?Или – СМЕРТЬ ПОД «КОЛЫБЕЛЬНУЮ»?Под колыбельную, которую, как говорят, «в некоторых древних культурах пели детям во время голода и засухи.