Форточка - [9]

— Пуховики можно продавать простым людям, а вот кому ты будешь продавать автоматы? Серьезные люди собирают максимум информации о партнерах. Я за любые варианты. Давайте обсуждать. Предлагай, Коробок, ты у нас генератор идей.

— Можно переехать в западную Белоруссию, Пинск или Брест, до 1939 года это Польша. Порядки либеральные. Там можно продавать все. Еще вариант накопать компромат на местного чиновника. Жалко, НЭП закончился. Демонтировать «лифт» не надо. Построить новый на базе небольшого фургона.

— Помните, был разговор о демонтаже, когда за золотом собрались ехать. Демонтаж-монтаж – месяц минимум. Что касается изготовления, чертежи на детали у меня все есть. Сделать в Москве не проблема. Проблема – деньги. Нужно более трех миллионов на материалы. Плюс пятьсот тысяч работа. Запасной комплект электроники у меня практически готов. Ну что, есть у нас такие деньги, — повернулся к Югину Николай.

— Есть. Есть такие деньги. Возьми на работе отпуск с завтрашнего дня и поезжай, Коля, в Москву, договаривайся. Постарайся уложиться в шесть миллионов. Договора будут готовы, позвони, я подъеду. Предложение по Белоруссии хорошее, но продавать оружие там мне не нравится. Давайте немного оторвемся от обсуждения и выпьем, наконец, — снова поднял рюмку Вячеслав.

Выпили. Закусили. Еще выпили и еще закусили.

— Коля, включи «лифт» на прогрев, я сегодня на ту сторону сбегаю, — попросил Югин. — Шурку хочу сюда притащить.

— Я сразу понял, что ты на ту сторону собрался. Как корзинку увидел. В корзинке что? Выкуп?

— Да нет. Я на всякий случай меду пару килограмм взял, и кило сухого молока. Вдруг бабы мне не поверят и не отдадут девчонку.

— Слав, я пошел включать, а ты больше не пей. Володя, проследи.

С каждым разом отношение к прогулкам на ту сторону все более менялось в сторону обыденности. «Как в кино иду», — подумал Вячеслав. По тропинке шел, как дома, не замечая ничего вокруг. Только когда вышел на дорогу, Югин обнаружил, что его догоняет молодой мужчина.

— Гражданин, постойте.

«Очень мне не нравится это «гражданин», — подумал Вячеслав. Но остановился, и на всякий случай поставил корзинку. — Легче меня килограмм на двадцать, но жилистый черт. А если сразу ногой по яйцам? Что я зря на футбол хожу?»

— Откуда идете?

«Вот сволочь, держит дистанцию. Попал я».

— Я здесь живу. А баба эта с тобой? — замутил воду Югин.

— Какая баба? — посмотрел по сторонам мужчина.

«Купился, идиот, — подумал Вячеслав. Сделал пару шагов и сходу нанес удар правой ногой. Мужчина упал, и Югин добавил по голове. — Я же его убью, сапоги тяжелые».

Вячеслав огляделся и оттащил мужика в кусты, снял с него ремень и связал руки. Обыск ничего не дал. Ни оружия, ни документов. Снял с жертвы картуз и принес из ближайшей придорожной лужи воды. Помогло, мужик пришел в себя. Допрос не добавил информации. «Может и зря по голове сапогом», — подумал Югин, слушая бессвязные ответы. Поднял жертву на ноги и повел обратно.

На последних ста метрах Вячеслав подстраховался, надвинул мужику картуз на глаза. Минут сорок пришлось ждать, пока Владимир надумал выглянуть. С трудом затащили мужчину наверх, и Югин сразу побежал к дороге. Было потеряно почти три часа.

А спешить было некуда. Анастасия уже на работе. В любом случае ждать до обеда.

Вячеслав быстро добрался до Шурочкиного дома. Постучал, подергал дверь, закрыто. Сел на завалинке ждать. Первой пришла Люба, ходила регистрироваться на биржу труда.

— Биржа далеко, а нога до сих пор болит, — пожаловалась она. — Зато Шуре лучше. Сегодня утром сама поела. Разговаривать начала. Температура меньше. Просто чудо. И день сегодня теплый, как летом.

Люба трещала без остановки. Какой она молодец, как правильно делает уколы. Как она кипятит иглы на примусе. А Вячеслав сидел на табуретке, смотрел на Шурочкину улыбку и был счастлив.

— А молока на рынке нет совсем. Я ходила рано-рано. Зато меду купила, — показала Люба стакан, накрытый белой тряпочкой. — Я на ложке Шурке даю, она полчаса сосет, как леденец.

— Я совсем забыл. Я же вам меда принес и молока. Липовый, опять липовый, гречишный. Давай покажу, как молоко делать.

Пока Люба подогрела на примусе воду, пока напоила племянницу теплым молоком, пришла на обед Настя. Искренне обрадовалась Югину. Тот заторопился уходить, но потом вспомнил о блузках. Он захватил с собой пару дешевых китайских поделок, хотел проверить спрос.

— С деньгами у меня плохо, а продукты для выздоровления Александры покупать надо свежие. У меня много этого добра, а носить некому. Попробуйте продать, хоть какие-то деньги появятся. Я дней через десять еще принесу.

Настя запротестовала. А Люба не поддержала ее: — В нашем положении любую милостыню надо принимать, говорить спасибо, а не гордиться. Меня на бирже в конец очереди поставили. Долго мы на твоих карточках протянем? И так уже все продали, ничего, считай, не осталось.

— Вы поосторожнее. Народ больно завистлив стал. Про меня никому не говорите. Продукты и лекарства никому не показывайте, — попросил Югин перед уходом.

Обратно Вячеслав добрался удачно. Но пришлось подождать Владимира. Оказалось, друзья решили напоить пленного. И сами приняли в этом участие. То ли от голода, то ли после нокаута, но мужик свалился после первого стакана.