Форпост «Зоркий» - [5]
— Угу, — кивнул Петров. — У каждого ребенка, наверное, есть к чему-нибудь способность, только надо её вовремя увидеть и вытянуть. Вот, например, Федя Новиков: уже сейчас можно сказать — будет электриком… Нам сюда, Инна Андреевна, в этот переулок.
В переулке ветер дул слабее, чем на открытой набережной. Петров посмотрел на номер дома.
— По-моему, здесь. Вход с парадной.
В длинном коридоре они чуть не натолкнулись на девочку. Петров погладил её по аккуратно причесанной голове.
— Покажи-ка мне, где здесь комната Новиковых?
— А у нас целых две комнаты, — бойко ответила девочка. — Только мама пошла в магазин, а папа на работе, а Федя — не знаю где.
В простенке между окнами стоял комод, накрытый кружевной салфеткой, на нём зеркало в деревянной раме с резными розочками, а выше на стене — две увеличенные фотографии: пожилой мужчина в форме связиста и совсем ещё молодая круглолицая женщина с мелко завитыми волосами.
Мимо двухспальной кровати со взбитыми подушками Инна Андреевна и Петров прошли в соседнюю комнату, где стоял детский столик с игрушечной посудой. Девочка взяла в руки куклу, одетую в нарядное платье, но с дырками вместо глаз. Из затылка куклы торчал электрический шнур с вилкой на конце.
Петров и Инна Андреевна невольно засмеялись. А девочка сказала обиженно:
— Это Маша. Смотрите! — Она подошла к стене и вставила вилку в штепсель. Глаза куклы зажглись электрическим светом.
Инна Андреевна и Петров переглянулись.
— Здорово придумано. Это, наверно, Федя? Молодец. Девочка сдвинула бровки.
— А папа его сильно побил. А Федя убежал и даже ночью не пришёл.
Учительница порылась в сумке, вынула конфету и подала девочке.
— За что же он его бил?
— Зачем куклу испортил. Мама кричала: за куклу много денег заплатили, а этот хулиган ей всю голову расковырял. — Девочка взяла конфету и разломила её. Одну половину сунула в рот, а другую — в игрушечную кастрюлю. — Это Феде, — объяснила она. — А то мама ему не дает. В буфет запирает.
Петров прошелся по комнате, внимательно осмотрелся, прищурился на портреты хозяев. Потом вдруг сказал:
— Хочешь, я сейчас все угадывать буду? Ну, слушай. Вот на этой красивой кроватке спишь ты, а Федя — на раскладушке за шкафом, и прикрывается он той старой шинелью. У тебя для игрушек есть вот этот столик, а Федины учебники и тетради валяются на подоконнике; и уроки он делает за обеденным столом, а мама всегда кричит, что он пачкает чернилами клеенку. Вот эти хорошенькие красные туфельки тебе купили совсем недавно, а Феде ничего не купили. Ему отдали старые папины ботинки. Угадал?
— Я думаю, вы угадали, — невесело заметила Инна Андреевна.
— Угадали, угадали! — девочка захлопала в ладоши. — Все угадали!
, — И ещё угадаю. — Петров кивнул на портреты хозяев. — Ты папина и мамина, а Федя… Вот Федя не знаю чей…
Инна Андреевна глядела на него взволнованно.
— Я тоже сразу увидела, что это мачеха. Подумать только, Иван Сергеевич! Мальчик не ночевал дома. Где он, с кем?
Глава пятая
ТРОС, РЕШЕТКА И ЯБЛОКО
Сильный ветер дул против течения, а Федю, наоборот, подгонял в спину, словно хотел выдуть прочь из города — ничего, мол, хорошего ты здесь не дождешься, уезжай, пока не поздно. А домой лучше не ходи…
Федя остановился в нерешительности у ворот своего дома, потом стиснул зубы, повернулся и, сжавшись, зашагал против ветра, с трудом волоча ноги в своих скрипучих тяжелых ботинках. Ветер бил в глаза, высекал слезы.
В дымном небе вставал огромный башенный кран Судоремонтного завода, торчали трубы и мачты кораблей. Волны колотились в берега, накатывались на гранитные ступени; брызги летели на панель.
— Навстречу шли ребята и девочки из Фединой школы, они размахивали портфелями, весело перекликались.
Один мальчишка крикнул:
— Эй, Новиков! Ты почему сегодня пропустил? Попадет тебе!
Федя не ответил.
«Требуются… Требуются… Требуются…» — это слово значилось на круглых афишных тумбах, на щитах, прислоненных к длинному забору, за которым строился дом. Везде требовались бетонщики и каменщики, слесари и шоферы, токари, наладчики станков, но нигде не было написано, что кому-то нужен мальчик, который умеет чинить перегоревшие пробки и помогать трактористу вытаскивать бревна на берег…
Какой-то плакат, сорванный ветром, бился о водосточную трубу. Со смутной надеждой Федя расправил его. На нем было написано: «Судоремонтному заводу требуются электромонтеры 5-6 разр. Предоставляем общежитие».
Вот бы куда пойти!.. Да нет, и слушать не станут, прогонят. Надо уехать в Братск, — не отправят же обратно за столько километров. В ученики примут. Эх, не вовремя отобрали плоскогубцы и отвертку.
Федя побрел дальше. Никто не обращает на него внимания. Никому нет до него дела…
Кто-то схватил его за плечо, дернул назад. Перед самым носом с воем и ревом промчались две пожарные машины.
— Ты что?.. Тут нельзя переходить улицу! Я вот тебе задам!
Это крикнул дворник в белом фартуке. Федя вывернулся из-под его руки и отбежал в сторону.
Ветер дул все сильнее, он опрокидывал урны, гнал окурки, бумажки, целые ветки с листьями. Прохожие поворачивались и шли спинами вперед, женщины придерживали подолы платьев; на проводах вовсю раскачивались дорожные знаки и подвесные фонари.
