Форпост - [56]

О пребывании в Курултае Ахмад Шаха еще долго судачили дехкане. Еще бы! Ведь он пообещал им, что постепенно наладится нормальная жизнь в Афганистане, многодетные и самые бедные семьи получат дополнительные земельные наделы, материальную помощь в виде продуктов, одежды, лекарств. По логике, люди должны были услышать эти обещания от центральной власти, но ее представители из боязни за свою жизнь и носа сюда не показывали. Так что какие бы смелые реформы ни замышлял Наджибулла, без поддержки на местах они были обречены на провал.

Три года продержался у власти режим Наджиба, хотя некоторые предрекали ему падение сразу после вывода советских войск. Но кто мог предположить, что в конце 1991-го бесславно прекратит существование так и не перестроившийся Советский Союз, главная опора тогдашнего кабульского правительства? В самом Афганистане нарастало внутреннее вооруженное противостояние со стороны крупных полевых командиров, таких, как генерал Абдул Рашид Дустум и Ахмад Шах Масуд. Они силой захватили столицу и в середине апреля 1992-го лишили президента Наджибуллу власти. Никто и не подумал защищать правительство, потерявшее всякую поддержку в народе. В Курултае, как и в сотнях других горных кишлаков, с надеждой стали ждать новостей из Кабула от нового руководства страны.

* * *

Сразу после вывода войск Сверкович написал письмо домой. Он давно собирался это сделать, но не знал, каким образом послать весточку в родную Белоруссию. Не давал о себе знать еще и по другой причине: боялся, что наведет на свой след «особистов», в черных списках которых наверняка числился. А тут Абдул собрался в Ташкент — по делам, а заодно и дальних родственников проведать, и Сергей несказанно обрадовался, попросив его переправить письмо. Трудно далось оно Сергею.

Едва неровным почерком вывел «Здравствуйте, мои родные мама, папа и сестренка Света!», как руку будто током ударило: она ослабла и перестала слушаться. Неожиданно нахлынул калейдоскоп воспоминаний, а к горлу подступил комок. Он понял, что ему надо успокоиться, собраться с чувствами и мыслями перед чистым листом бумаги. С трудом ему это удалось. И он начал свою исповедь.

Когда лист с двух сторон был уже исписан мелкими буквами, Сергей разочарованно остановился: он только половину своего пережитого описал. «Зачем маме с папой все эти страшные подробности его выживания в горах, не хватало еще родителей до инфаркта довести. Абсолютно ни к чему им знать, кто такие одноглазый Саид и Ахмад Шах, и про обстрелы колонн, и про мины на дорогах зря ввернул. Нет, совершенно по-другому нужно написать: в общем, без эмоций. Примерно так: „Пока вынужден находиться в Афганистане. Здесь уже нет войны. Тепло, летом много фруктов. На здоровье не жалуюсь.

Все у меня в порядке, не волнуйтесь. А как дела у вас? Что нового в Боровой? До свидания. Сергей“.»

Не будучи до конца уверенным, что письмо дойдет по назначению, а не попадет в чужие руки, он не стал указывать свое местонахождение, приписав лишь в конце после даты одно слово: «Кабул».

Эту долгожданную весточку от сына, как будто с того света, получили Сверковичи в конце марта, когда под солнечными лучами на всю округу звенела весенняя капель. Впервые за много лет в печальную тишину дома без какого-либо предупреждения пришел настоящий праздник, которого здесь уже почти не ждали. Анна Трофимовна, выплакавшая все слезы по Сергею, как самую дорогую реликвию долго целовала бумажный листочек, на котором хранилась главная новость, написанная сыновней рукой. Он жив! Это ошеломившее отца с матерью приятное известие прибавило им здоровья на добрый десяток лет.

Последняя осень

— Почему не женишься? В 25 лет самое время подумать о создании семьи, — явно не случайно за ужином завел разговор Абдул.

— Так у вас тут жены дорогие. У меня нет столько денег, — попробовал было отшутиться Сергей.

— Твоя правда: девушки у нас в цене. Многие, кто из бедных семей, всю жизнь невесте собирают махр (свадебный подарок в виде золота, драгоценностей или денег), а некоторые и вовсе остаются в холостяках.

Помолчали. Но Абдул и не думал менять тему разговора.

— Ты вот что. Навести Бибихаво, ей мужская сила, сам понимаешь, всегда по хозяйству нужна. Побудь пару дней, помоги ей. Племянница, не чужая душа, да и ты, откровенно говоря, мне уже как брат стал.

Сергей и сам хотел увидеть Биби, но стеснялся в этом признаться. Но Абдул, кажется, прочитал его мысли.

— Нравится она тебе? — вдруг спросил он по-мужски и внимательно посмотрел в глаза. — Я уже думал о вас. Вы хорошо дополняете друг друга. Если бы ты был еще афганец… У нас не принято, чтобы девушки выходили замуж за иностранцев. Но Биби не девушка, а вдова. Да и живем мы, слава Аллаху, уже не в каменном, а в пятнадцатом веке. — Сергей машинально чуть было не поправил Абдула насчет века, но мгновенно понял, что тот не оговорился. — В общем, подумай над тем, что я сказал.

Сверкович не верил своим ушам. Не шутит ли уважаемый Абдул, предоставивший ему кров, работу, а теперь еще и почти предложив в жены свою племянницу? А вдруг она против? Для любой молодой женщины с ребенком, а мусульманки тем паче, это очень серьезная перемена в жизни, на которую надо еще решиться. Про Суфи Сергей вспомнил только сейчас. Мальчик уже подрос, но все такой же непосредственный, живой и к нему, кажется, по-настоящему привязался. Заменить ему отца он вполне смог бы.