Формула Вечности - [50]

– Проблема – придать этому значение, а главное – сделать выводы, – заметил Островский.

– Согласен с вами, бригадир, на сто процентов. Мы очень невнимательны. Преступно невнимательны. И все же… Да, такой щекочущий нервы роман не мог быть слишком долгим, но и случайной связью он вряд ли был. То есть некоторое время, допустим, полгода, некий Вечный ходил налево – куда конкретно, не признавался даже лучшим друзьям, возвращался взвинченным, но удовлетворенным и сразу отправлялся в сауну, где после его посещения еще долго воняло серой, несмотря на ароматные масла.

– Не совсем серой…

– Я утрирую, бригадир, но для пользы дела. Неужели никто из окружающих не обратил на такое странное поведение нашего условного Вечного ни малейшего внимания? Сделать вывод, что этот ловелас-извращенец таскается на случки с Хамелеоншей, было бы слишком круто, вряд ли такая дикая мысль пришла бы кому-нибудь в голову, но заподозрить, что Вечный занимается чем-то незаконным, кто-то был просто обязан. В случае если наш гипотетический Вечный был женского пола, все еще проще. Беременность от неизвестного субъекта, наверняка тяжелое течение, затем не менее тяжелые роды, исчезновение младенца прямо из родовой – ведь оставлять мальчика с явными признаками Хамелеона при себе было бы для мамаши форменным самоубийством – такая детективная история не могла не отразиться в архивах Цеха. У тебя еще не созрела мысль, с чего начать, Джонатан?

– С архива, – Джонатан встал.

– Сядь, – вдруг приказал Островский. – Я был в архиве вчера вечером. Там нет ничего по этой теме. Ни единой бумажки.

– Все-еволод Семенович, – укоризненно покачав головой, протянул Мартов. – Ни для кого не секрет, что вы относитесь к Наталье Августовне с особым трепетом, и я вполне вас понимаю. Натали – редкая женщина, нежная и чарующая, как экзотический цветок. Беспокоить ее по пустякам просто негуманно. Это все равно что без крайней необходимости пройтись по клумбе. Но сейчас на кону очень крупная ставка.

– Полно тебе ерничать, Андрюша, – бригадир поморщился. – Я все отлично понимаю. Я вообще не о том хотел сказать. Ты меня перебил. В архиве нет бумаг не потому, что их не было, а потому, что их изъяли. Натали утверждает, что по приказу старейшин Совета. Где сейчас изъятая папка, ей неизвестно.

– Вы ей верите? – спросил Джонатан.

– Честно говоря… – бригадир замялся, – нет. Слишком уж она напряглась, когда я запросил эти данные. Подозреваю, что папку никто не изымал, но хранится она в особом отделе архива.

– Особые отделы – это как раз по моей части, – уверенно произнес Джонатан. – Если не возражаете, я прямо сейчас отправлюсь в архив и побеседую с Натальей Августовной.

– Не возражаю, – Островский обреченно кивнул. – Только, Джонатан… помягче.

– Могу проследить, – с усмешкой предложил Мартов. – Подскажу пару фраз, подобающих для ушей столь изысканных дам, и вообще, сглажу брутальность визитера своим светским лоском и обаянием.

– О чем ты? – Джонатан смерил адвоката уничтожающим взглядом. – Алкозельцер прими, пока я хожу, а то уже бредить начал. Так и до белой горячки недалеко.

– Господа, давайте работать, – строго сказал Островский. – Время дорого, как никогда.

– Какая занятная игра слов, – Мартов снова приложился к фляге. – Время дорого, как никогда. А сколько оно стоит, это «никогда»? Никогда не узнаем. А жаль…

…Наталья Августовна была любезна, но заметно напряжена. И дело заключалось не в том, что к ней вдруг пожаловал сам начальник Службы цеховой безопасности, дело заключалось в том, что пришел он с тем же вопросом, что и Островский. Поначалу архивная дама цвела и благоухала, даже немного флиртовала, но, как только Джонатан заикнулся о секретной папке, Натали увяла, сцепила пальцы и поджала губки, отчего сразу же стала выглядеть на все свои семьсот с хвостиком. Профессиональная, отточенная веками любезность при этом никуда не исчезла, но стала прохладной, как мрамор.

– Ах, милый Джонатан, неужели вы думаете, что я стала бы вам отказывать в такой малости? Этому нет решительно никаких причин, кроме одной, самой банальной, – папка изъята из архива примерно год назад по устному указанию самого мастера Шуйского.

– По устному? – недоверчиво переспросил Джонатан.

– Именно так, мой друг. Выносить документы из архива строжайше запрещено, но вы же знаете, в некоторых случаях глава Совета имеет такое право.

– Он забрал эту папку сам? – удивился Джонатан. – Сначала вы сказали, что она была изъята по его указанию. Так чему мне верить, Натали?

– Только своему сердцу, – попыталась отшутиться Наталья Августовна и стрельнула глазками.

«Старая куртизанка, – Джонатан мысленно усмехнулся. – Поплыла, но не сдается. Верхом на гормонах пытается меня прокатить. Не выйдет, любезная».

– Наталья Августовна, – Джонатан заледенил интонации, – дело очень серьезное, речь идет о безопасности Цеха. Вы же понимаете, в таких случаях я могу применить особые санкции, вплоть до ареста. Зачем вам эти проблемы, после стольких лет безупречной службы на благо Цеха?

– Джонатан, вы ли это?! – Натали испуганно похлопала густыми ресницами. – Я всегда считала вас образцом выдержки и учтивости, настоящим джентльменом, и что же слышу? Угрозы? Зачем вы разочаровываете меня, милый Джонатан? Я и так теряю веру в существование на свете настоящих мужчин, не дайте мне расстаться с этой иллюзией окончательно!