Формула творения - [43]

По-видимому, от Артура ждали какой-то другой информации, но они со следователем определённо не понимали друг друга. Задерживать гражданина, да ещё иностранного, по уголовному делу более 72 часов являлось бы мерой противоправной, и так как улик, свидетельствующих о причастности Салмио к террористическим деяниям, не наблюдалось, то его отпустили, и по прошествии трёх дней он вышел на свободу. Заключение под стражу произвело на растерявшегося эмигранта, никогда не имевшего никаких взаимоотношений с уголовной полицией, такое впечатление, что Артур и сам не сразу поверил в своё освобождение. Он даже подумал, что на него хотят повесить какого-нибудь «глухаря», обнаружив в лице молодого и наивного человека удачного кандидата на роль подозреваемого в совершении нераскрытого тяжкого преступления. Но всё было куда более причудливо и нетривиально.

Артур кипел негодованием. Измотав нервы общением с «органами», он вернулся в свой гостиничный номер, понимая, что неудовлетворённость была взаимной. Конечно, задержание Салмио не могло быть простой ошибкой. Он терялся в догадках, кем и для чего были инспирированы полицейские инициативы. Невольно парень заподозрил, что и здесь, вероятно, не обошлось без нажима «Инсайда», пытающегося вытрясти из него не мытьём, так катаньем всё, что интересовало террористическое подполье. Как воздействовал «Инсайд» на полицию? По обычной практике преступных организаций — подкупом или шантажом должностных лиц. Нельзя исключать и существования в полицейских и управленческих структурах некоего «крота», то есть внедренного информатора или агента влияния. В любом случае подозрение о продолжающейся «обработке» со стороны противника при помощи полиции сразу завладело Артуром.

Расположившись в номере, он открыл электронную почту в ноутбуке и прочитал новое сообщение: «Верим в твой здравый смысл. У тебя было время подумать над серьёзностью нашего предложения и своего ответа. Встреча пятого июля около железнодорожного вокзала в десять вечера. Женщина и девочка будут там. Дальнейшее зависит от тебя».

Итак, возможно, что завтра он увидит Милану! В нетерпении Артур прошёлся несколько раз по комнате. Только бы не обманули! А вдруг они убьют её? Зачем «Инсайду» свидетели? Всё равно, он больше ничего не может сделать, а спасти Милану и её дочь — прямой долг Салмио. Он плохо представлял себе жизнь без любимой женщины, и разлука доказала ему справедливость чувства, испытываемого к Милане. Tuli, mikä tuli[24] — вспомнил Артур финский аналог распространенной русской поговорки.

«Не прогуляться ли мне на место будущей встречи со „злейшими друзьями“?» — сквозь мучительную тревогу иронически подумалось парню. Было бы невредно осмотреть заранее место, сориентироваться и прикинуть пути спасения, если таковое вообще состоится. Кто знает, быть может, придётся бежать вместе с Миланой, и лучше заблаговременно выяснить — каким способом и куда, а понять, как это сделать, можно, только внимательно осмотрев вокзал.

Артур поужинал и выпил, чтобы успокоить нервы, грамм сто «Столичной». После этого растерянный молодой человек почувствовал себя значительно лучше.

В половине двенадцатого вечера, наслаждаясь прохладой после невыносимо жаркого дня, он вышел из гостиницы и пешком направился в сторону здания железнодорожного вокзала, издалека заметного по характерному высокому шпилю. От гостиницы «Северная» до вокзальных построек было рукой подать, поэтому меньше чем через десять минут он подходил к остановке такси, примыкавшей с улицы к входу в зал ожидания. Несмотря на почти полночный час всюду сновали прохожие и спешащие на поздние рейсы пассажиры. Впрочем, это обстоятельство не мешало Артуру, а только маскировало и скрывало его. Замыслу способствовала и безлунная облачная погода. Густые низкие тучи, беззвучно клубясь, не выплеснули ни капли дождя, но под их покровом, невзирая на белую июльскую ночь, царил почти полный мрак, лишь местами прерываемый холодным светом жёлтых фонарей.

Артур осмотрелся. Проспект Ленина, простираясь к северо-востоку от вокзала в сторону гостиницы «Северная» и далее к Онежскому озеру, отлично просматривался. Бежать по нему было бы полным безумием, так как молодые люди представляли бы собой отличную мишень. Нечего и мечтать спрятаться в гостиничном номере — это означало ловушку и верную гибель. Рациональный ум Артура лихорадочно работал. Если в сторону проспекта бегство вряд ли осуществимо, то нужно изучить вокзал с других сторон. Особенно привлекательной казалась молодому человеку местность по ту сторону от железнодорожного полотна, противоположная Онежскому озеру, там, где начинался район «Перевалка», изобилующий разнообразными закоулками. Пройдя мост над железнодорожными путями, он вскоре вышел на какую-то не то улочку, не то трону и прошёл около трёхсот метров вдоль тянущихся по правую руку от неё сараев.

Кругом были разбросаны старые доски и кирпичи. С одной стороны улочки располагался какой-то долгострой с обшарпанными вывесками, рекламирующими некое строительное управление, а с другой тянулись глухие малоосвещённые дворы, мрачновато глядящие чёрными и слепыми проёмами окон. Где-то далеко басовито и лениво гавкал одинокий цепной пёс. Всё носило печать ветхости и безлюдья. Артуру подумалось, что более совершенного места для вечернего ограбления зазевавшегося одинокого прохожего даже трудно себе вообразить.