Формула творения - [32]

Подогрев в микроволновке пирожки, купленные в ближайшем продуктовом магазине, взбудораженный Велимир осторожно подошёл к окну и взглянул в щель между занавеской и рамой. Подозрительный субъект был на месте, изображая какое-то ожидание и прогуливаясь по двору с сигаретой, так что в какой-то момент нагло взглянул прямо в окно квартиры югослава.

«Совсем страх потеряли, уже готовы действовать практически в открытую», — подумал мужчина, отстраняясь от окна и в смятении садясь на старый облупленный табурет — он давно уже мало обращал внимание на убранство квартиры, не следил за своим питанием, кое-как кормясь дешёвыми мясными пирожками и наскоро приготовленными бутербродами.

«Во-первых, необходимо предупредить Артура: вдруг он без уведомления сунется непосредственно сюда», — спешно поглощая завтрак, соображал изрядно напуганный Велимир. Но как, ведь «Инсайд» прослушивает его мобильный? А это очень даже реально при их-то технических возможностях. Впрочем, можно купить в киоске сим-карту без регистрации. В России такое было бы невозможно, по крайней мере, официально, но здесь в Западной Европе, не представляло проблемы. Такая сим-карта имела нормальный номер, видимый стороне, принимающей звонок, но не требовала предоставления конфиденциальной информации продавцу карты в киоске от человека, который её и купил. Сделав звонок с карточки в какой-то части города, предварительно отключив свой «официальный» номер, можно было затем сразу избавиться от незарегистрированной карты, просто выкинув её в ближайший мусорный ящик. Но для начала необходимо было хоть на некоторое время освободиться от слежки.

При имевших место встречах с Артуром Велимир, конечно, не стал рассказывать ему обо всех деталях своей биографии.

Зачем, например, было знать молодому человеку о гэбэшном прошлом своего нового товарища, когда-то работавшего в органах госбезопасности советской Югославии? Впоследствии, после катастрофического распада социалистического югославского государства, сопровождавшегося кровавыми национальными конфликтами, был стремительно выброшен на обочину судьбы, потеряв и привычную службу, а чуть позднее и Родину. После многих житейских пертурбаций оказавшись в Швеции, мужчина не потерял связей с некоторыми из своих бывших сослуживцев. Его, пожалуй, можно было бы назвать негласным сотрудником нынешней сербской ГБ, работающим, как писалось в соответствующих рапортах, «по благородным» мотивам. Трагическая смерть брата и естественное желание наказать убийц дополнило стремление помешать антизападной террористической структуре, стремящейся втянуть Россию, а соответственно и связанную с ней историческими узами дружбы Сербию в горнило противостояния Западу. Бывший агент ГБ не слишком одобрял в своё время многие действия бывшего лидера Югославии Слободана Милошевича, считая, что его политика зачастую ставила Сербию на грань повышенной опасности. В конце концов всё закончилось натовскими бомбёжками Белграда и судом над самим Милошевичем. Разумеется, по мнению Велимира, следовало судить не только, а возможно, и не столько югославского лидера, сколько определённых представителей правительственных и военных кругов Хорватии, а также вождей албанских повстанцев, крайне агрессивно проявивших себя на сербской земле.

Ту злополучную связку кровной вражды, этнической ненависти и вырвавшегося наружу безудержного экстремизма, обнажившего худшие стороны человеческой натуры, было крайне сложно распутать и почти невозможно разобрать, кто прав, а кто виноват. Метод же Александра Македонского, применённый стратегами НАТО к новому европейскому гордиевому узлу — к Югославии, также мало подходил к деликатной теме разрешения этнического противостояния. Но как бы ни складывалась ситуация, мужчина был убеждён — будущее Сербии и дружественной огромной России не должно заключаться во вражде с Америкой и Западной Европой. И дело не только в том, что худой мир лучше доброй ссоры. Будучи убеждённым сторонником демократического пути развития, Велимир видел в мирном сосуществовании с Западом залог успешного приобщения славянских государств к общечеловеческим ценностям и мировому рынку, что, само собой, не должно было ущемлять их национальных интересов.

Итак, требовалось незаметно выйти на улицу. Как и во многих шведских и финских домах, в подъезде, где находилась квартира мужчины, имелась кладовка, расположенная на цокольном этаже. Кладовая имела выход непосредственно на улицу, причём в противоположной от парадного стороне. Велимир никогда не пользовался этим выходом, теперь же настал как раз такой случай. Включив в квартире свет и оставив в ней свой мобильный телефон с сим-картой, чтобы сбить с толку соглядатая и прослушку, югослав быстро и тихо спустился по лестнице и открыл ключом дверь кладовой, где имелись секции для всех жильцов дома. Постояв немного в прохладной тишине и убедившись, что в подъезде и за его пределами не слышно никаких подозрительных звуков, объект слежки вышел через чёрный ход во двор. По его расчётам, шпика сейчас отделял от него массив здания, так что немедленная погоня становилась маловероятной. Стараясь идти так, чтобы не выпасть из-под прикрытия, югослав стремительно перешёл дорогу и, свернув в петлястый закоулок, углубился в городские джунгли.