Формула моей любви - [31]

И Клава как-то в момент ужасно, просто ужасно и безысходно расстроилась, настолько, что ее саму аж до слез бросило в жар.

– Что за Клава? – спросила у нее за спиной девица Марка.

– Мой друг, – прохрипел он, не собираясь представлять Клавдии барышню, и жалостливо попросил: – Клав, спаси меня, а? А то что-то мне совсем плохо.

Но это не помешало заниматься сексом, раздраженно подумала тогда Клавдия и, пересилив свою раздражительность и обиду, вздохнув, приступила к операции спасения.

Это были два самых ужасных дня в ее жизни. Она возилась с Марком, а девица, которую, как выяснилось, звали Виктория, никуда уходить не торопилась, она доставала Клавдию выяснениями, кем она на самом деле приходится «Маркуше», изводила ее своими рассуждениями о жизни, о том, кто какого уровня крутизны, сколько зарабатывает и что на это можно купить.

А вечером Виктория отправилась спать с Марком в его комнату, и устроившаяся на диване в гостиной Клавдия слушала доносившиеся оттуда звуки и стоны, хорошо хоть всего один раз за ночь.

Это было пределом для нее. Всё, поняла Клава.

На следующий вечер она улетела обратно.

От полного отчаяния ее спасало только то, что встречались они с Марком не часто – раз в месяц, иногда раз в два месяца, а то бывало, что и в три – он очень много работал, да и Клавдия заканчивала институт и параллельно подрабатывала. Зато переписывались и созванивались по нескольку раз в неделю и всегда знали дела и новости друг о друге.

Вернувшись домой, Клавдия проплакала полночи, а потом сказала себе: «Хватит! Остановись! Давай смотреть трезво и разумно на сложившуюся ситуацию».

И посмотрела.

Что у нас самое главное? Ну это понятно – она его любит, он для нее близкий и очень родной человек, теперь уже, что обманываться, – Марк стал важнейшей частью ее жизни, и расстаться с ним для Клавдии невозможно, все равно что оторвать кусок самой себя. Но и продолжать жить в тех рамках, которые он ей навязал, тоже невозможно.

Значит, что? Значит, меняем то, что можем изменить. А именно: она прекращает жить пустыми ожиданиями перемен, носиться с призрачной надеждой, чувствуя себя ребенком прислуги на елке в богатом доме, который в ожидании подачек со стола провожает несчастным взглядом и грустной улыбкой каждый сверток в цветастой упаковке, вытащенный из-под елки господскими детьми. И страдать пустые страдания, ни к чему не ведущие, ведь так и пристраститься к ним недолго и начать упиваться состоянием «раба любви», как в дешевом бульварном романе, – нет, нет, не надо ей такого!

Хватит с нее этой friendly love – дружеской любви.

Пора честно признаться себе, что любить Марка она никогда не перестанет.

Но если из-за его упрямства и непонятно чего заклинившего в его ученой, гениальной голове он не позволяет ей соединиться с ним и создать нормальную семью значит надо найти партнера, с которым такая жизнь и такие отношения возможны и вполне реальны.

«А любовь? – спросила она себя и сама же себе ответила: – Да пусть бы с ней, с той любовью, одна уже есть. Был бы человек хороший, а там посмотрим».

Часть пятая

И Клавдия, как человек деловой, целеустремленный и решительный, намерилась сразу же реализовать свои новые жизненные установки. А тут как раз произошло важное событие – она закончила магистратуру, а с ней и университет, защитилась и получила диплом.

На празднование в «Верхние Поляны» пригласила некоторых однокурсников, в том числе и Николая, который вот уж три года как сох по Клавдии неразделенной, безответной любовью и все пытался за ней ухаживать. Сама находясь в подобной ситуации, Клавдия никогда его чувств не обижала, старалась быть терпимой и понимающей, иногда, правда, он ее, конечно, доставал своими ухаживаниями и симпатией, не без этого, но что тут поделаешь.

В этот раз она решила все же что-то с этим сделать и пригласила Коленьку к ним в поселок.

Отмечали здорово – сначала в Москве погуляли вместе со всей группой, покатались на катере по Москва-реке, а когда гуляние начало перерастать в банальную пьянку с планами на продолжение в ночном клубе, их небольшая группка отделилась от основной массы и поехала в «Поляны», где их ждал торжественный ужин и шашлыки.

Клавдия для смелости и раскрепощения махнула полбокала шампанского и целовалась с Коленькой от всей души и со старанием, спрятавшись от лишних взглядов за банькой.

Там ее и обнаружил Марк, приехавший специально после работы поздравить Клавдию со столь знаменательным событием, – застал прямо в момент очередного, затянувшегося, страстного поцелуя.

– Клавдия! – прогрохотал он возмущенным голосом. – Что здесь происходит?!

Клавдия, оторвавшись от Коленьки, в первый момент перепугалась ужасно, увидев разгневанное выражение лица Марка, но быстро взяла себя в руки и постаралась спокойно ответить (вышло так себе, больше похоже на робкое блеяние, чем на ответ женщины, полный достоинства):

– Мы целуемся.

– Это я как раз вижу! – громыхал доктор наук Светлов.

– Эт-то кто? – просипел рядом Коленька, чуть запнувшись с испугу.

– Злой дяденька! – рыкнул на него Марк.

– Вы это… – Коленька сделал какие-то непонятные пассы руками, неотрывно глядя на разъяренного здорового мужика, неизвестно откуда здесь взявшегося, – того…