Формула любви - [15]

То, что предложила Марта, потрясло его тогда, но Юджин принял бы любое предложение от этой девушки.

Она повела его на заброшенный старый склад, впрочем, может быть, в прежние времена это был какой-то сарай, впоследствии зажатый новыми кварталами. Киношники арендовали помещение для съемок. Юджин не знал, что за фильм они снимали, да ему было все равно: он последовал бы за Мартой хоть в ад.

Юджин гордился несказанно, его просто распирало от счастья, что он идет рядом с ней, в то время как другие мужчины, облизываясь в прямом и в переносном смысле, пускали слюни и оглядывались. Он чувствовал запах Марты, ее терпкие, крепкие духи, ласкал взглядом огненные волосы, которыми играл ветер… Они накрывали ему макушку — он был тогда гораздо ниже Марты — и жгли будто огнем. Его черные волосы, аккуратно и гладко причесанного мальчика из церковного хора, казались покрытыми сусальным золотом, словно маковки православных церквей.

— Откуда ты взяла этого шкета? — фыркнул длинноволосый парень с собранными красным шнурком в хвост светлыми волосами.

На память Юджину пришел детский анекдот — может ли лысый быть кудрявым? Ответ: может, если кудри ниже лысины. Юджин тихо засмеялся.

— Молчи, Дик, этот парень настоящий ангел.

— Ну-ну. А ангел согласен на то, что я ему предлагаю?

— Ты предлагаешь это через меня, значит, он согласен. Правда, Юджин?

Юджин покраснел, а Марта поцеловала его в макушку. Кожа под волосами сразу запылала, сердце забилось.

— Значит, так, ангел ты наш. Вот, держи. — Парень сунул ему тетрадку с нотами. — Она, — он кивнул на Марту, — тоже будет играть ангела, только падшего. — Длинноволосый захихикал. — Детям смотреть не разрешается. Но ангел, падая в сущий ад, должен петь твоим голосом.

Юджин ни разу не видел тот фильм, но, когда много лет спустя вышел саунд-трек, когда мистификация была раскрыта и на ней они с Мартой хорошо заработали, — он послушал свое пение и удивился: то был и в самом деле голос ангела. Надо отдать должное, лысый-кучерявый оказался парнем не без мозгов. Его фильмы полны настоящей музыки. Ну а что у него выделывали артисты… За что платили, то и выделывали.

А когда «пение» Марты услышали серьезные киношники и пригласили ее уже как поющую актрису, Юджин снова пел вместо нее и по-прежнему его имя не упоминалось в титрах. Но ему уже прилично платили, и Юджин был не просто доволен, а счастлив, что его голос вошел в тело Марты и он хотя бы так слился со своим кумиром.

Более того, они пошли дальше — концертировали вместе. Марта стояла на затемненной сцене, а Юджин за специальным занавесом, и Марта невероятно артистично исполняла роль певицы.

А потом в жизни Марты появился Александр Раффлз, Алекс… Голос Юджина вышел из ее тела навсегда, но этот выход она обставила фантастически… Да, это был триумф для обоих.

В дверь тихо постучали, Юджин вынырнул из воспоминаний в реальность. Доктор, без всякого сомнения.

— Входи, Роберт, — разрешил он и повернулся в сторону двери.

— Доброе утро, Юджин.

Роберт был свеж и энергичен. Юджин вдруг подумал, а сколько ему лет, доктору? Едва ли меньше, чем ему. Но как легко он двигается… Стоп-стоп, вот об этом не надо. Юджин, ты что же, всерьез полагаешь, что, начав новую жизнь формально, фиктивно, изменишься на самом деле?

— У тебя бодрый вид сегодня.

— Погода хорошая, Роберт. — Юджин улыбнулся и указал на окно. — Посмотри, как замечательно выглядят сегодня мои голубые розы.

Роберт кивнул, но по его лицу пробежала тень легкого удивления.

— И желтые, и алые совсем неплохи, Юджин. Ты так не считаешь?

— Согласен. Но голубые необычны. Мне так хотелось победить природу… Кажется, я сумел.

— О да. — Роберт кивнул, хотя и не понимал до конца, куда клонит пациент.

— Как ты догадываешься, я не о розах.

Роберт вскинул брови от неожиданности. Они с Юджином давно не разговаривали во время утреннего докторского визита на посторонние темы.

— А о чем же? — осторожно спросил Роберт.

— О жизни и смерти.

Роберт молчал, ожидая продолжения.

— Я женюсь, Роберт.

Врач бросил быстрый взгляд на своего давнего пациента, отношения с которым стали почти приятельскими, и, вынимая из саквояжа тонометр, бесстрастно спросил:

— Позволь померить давление, Юджин?

— Я не удивлюсь, если тебе захочется направить меня на обследование к психиатру. — Юджин хитро усмехнулся. — Ничего, я тебя прощу, друг мой.

— Ну что ты, ты волен делать все, что пожелаешь, — осторожно проронил Роберт.

— Сколько у меня времени? — тихим настойчивым голосом спросил Юджин, закатывая рукав рубашки.

— Ну это уж как Господь распорядится.

— А ты на его месте сколько бы мне отпустил?

— Ты имеешь в виду…

— Я имею в виду — до того мига, когда я превращусь в растение, ты прекрасно знаешь, о чем я спрашиваю. — Юджин начинал злиться.

Роберт поднял голову и холодно посмотрел в еще более холодные глаза Юджина Макфайра.

— Твоя юная, как я полагаю, жена не успеет забеременеть.

Юджин расхохотался.

— Отлично, Роберт! Таким ты мне нравишься гораздо больше. Но ты сам знаешь, что от меня ни одна женщина не смогла бы забеременеть. Не мне тебе объяснять. Что ж, я тоже кое-что сделал в этом мире, поклонники и поклонницы обоего, заметь, пола забеременели моей музыкой.