Я люблю его! Это так же верно, как и то, что сейчас на огромной скорости мой алый болид, обойдя на повороте последнего соперника, выходит на финишную прямую.
Ура! Я первая, я самая первая! Я домчалась до финиша быстрее всех мужчин, которые участвовали в этом заезде «Формулы-1»!
Когда машина замерла, она медленно сняла шлем, рыжие локоны блеснули на солнце, словно золото награды…
Это свершилось?
А что это, вдруг спросила она себя, ты о чем? О том, что влюбилась по-настоящему, или о победе? И не в этом заезде, а в другом, который называется жизнью и который покруче любой трассы столь вожделенной для тебя «Формулы-1»?
Ликующие зрители неистово аплодировали, на ноги вскочили даже те, кто уютно устроился на плотном английском газоне с мелкими белыми цветочками, чтобы наблюдать за происходящим на трассе, пролегающей рядом со старинным поместьем.
— Бесс! Бесс! Рыжая Бесс! — скандировали они.
Элизабет сияла, а глаза ее искали только одно лицо. Одного-единственного мужчину…
Глава первая Жара в Лос-Анджелесе
В Лос-Анджелесе стояла невыносимая жара. Кондиционер трудился денно и нощно, охлаждая воздух, а столбик термометра, прикрепленного за окном, упорно полз вверх. Застонав, Бесс отбросила простыню и увидела, что постель рядом с ней пуста.
— Эй! Где ты? — позвала она, но ответа не получила.
Зато услышала плеск воды в бассейне.
Ну конечно, этот наглый тип, вместо того чтобы разбудить, оставил меня мучиться во сне от жары и отправился наслаждаться в одиночку! Пол прекрасный пловец. Впрочем, он все делает прекрасно, поправила себя Бесс и улыбнулась. Это никакое не преувеличение. Он прекрасный программист, иначе его не повышали бы так часто в Би-би-эм, где он работает. Пол прекрасно водит машину, не так, конечно, как я, но разве можно сравнивать профессионала и любителя? Он… Он был хорош в эту ночь, да, слишком хорош. Может быть, потому, что из-за жары я чувствовала некоторую вялость и позволила ему взять над собой верх…
Бесс потянулась, рассмеялась и соскочила с кровати. Калифорнийское солнце с упорством и настойчивостью обжигало все, что попадало под его лучи. Широкие ладошки пальм — и те начали заворачиваться, словно хотели сжаться в кулаки и погрозить солнцу: ну, мол, погоди…
Как была нагишом, Бесс прошлепала к бассейну и встала на бортике. Она была похожа на мраморную статую, над которой потрудился мастер, прекрасно чувствовавший пропорции женского тела.
Да, так и есть: Пол ныряет и кувыркается в голубоватой воде, словно гладкий дельфин. Выскакивая из воды, он фыркает, а загорелая кожа на спине и на руках маслянисто блестит на солнце.
Бесс осторожно скользнула в воду и поплыла. Вот сейчас, сейчас незаметно она подкрадется к Полу и поднырнет, испугает его.
Но ей не удалось остаться незамеченной. Едва Бесс погрузилась в воду, как Пол тут же подплыл к ней и навалился всем телом. Бесс завизжала от неожиданности, забарахталась, поднимая снопы разноцветных брызг, а Пол подхватил ее и усадил себе на шею. Бесс обвила его торс ногами, и они погрузились в воду.
Под водой Пол подмял Бесс под себя, губами нашел ее рот и впился в него так, словно хотел, чтобы она никогда больше не набрала воздуха в легкие. Бесс обвила Пола ногами и руками и тотчас почувствовала, как сильно он хочет ее. Ей всегда нравилось заниматься любовью в бассейне, вот и Пол тоже полюбил, правда, не сразу. Наверное, опасался, что не совладает с ней, примерно так же некоторые мужчины опасаются иметь дело с девственницами.
Бесс подозревала, что до встречи с ней Пол Сидни был весьма флегматичным молодым человеком, но потом вся его сдержанность улетучилась — Бесс заразила Пола своей неуемной страстью, он подцепил эту страсть, как инфекционное заболевание. Но, кажется, лечиться не собирался, напротив, с удовольствием позволял болезни развиваться в более сильную форму, неизлечимую, и черпал в этом вдохновение.
— Я, конечно, слышал, будто рыжие весьма страстные натуры, но чтобы настолько… — однажды на рассвете признался, тяжело дыша, Пол, вглядываясь в умиротворенное лицо Бесс.
Да, так и было, она разбудила в парне страсть, о существовании которой он и не подозревал. Кто научил этому Бесс? Сама природа.
Выбравшись из воды, они отдыхали под тентом, но недолго, солнце и здесь распорядилось — снова загнало их в дом. Ничего не оставалось делать, как пить крепкий утренний кофе — Бесс терпеть не могла «американский стерильный», так она называла кофе из «машины», попробовав настоящий кофе по-восточному во время гонок в Аравийской пустыне.
Бесс любила свою кухню, в которой, кажется, собрала абсолютно все новинки бытовой техники. Она со смехом говорила, что устроила на кухне настоящую французскую революцию: действительно, сковороды, кастрюли, посуда для микроволновки и много чего еще — все привезено из Франции.
Пол только удивленно качал головой — и не лень было тащить это барахло из Парижа?
Бесс мотала золотой гривой и отвечала:
— Можно подумать, будто я все это волокла на собственном горбу! Они путешествовали вместе с общим грузом, с машинами, которые мы переправляли через океан. — Она понизила голос и, словно сообщая большой секрет, добавила: — Кастрюли и сковородки — правда, миленькие? — ехали в кокпите…
