– Как вы интересно рассказываете, – радостно воскликнула первая женщина, которая и затеяла весь этот разговор. – Я обязательно прислушаюсь к вашему совету. А мне вот душу разбередили лабрадором. Прямо и не знаю…
Да что ж тут знать-то? Заводи нашу породу, и всё тут. Про мопсика я тоже с удовольствием послушал, но настаиваю всё же на лабрадоре. И тут же услышал подтверждение своим мыслям. Любительница мопсов, оказывается, и против нашей породы ничего не имеет. Хотя не всё мне понравилось в её рассуждениях. Но, как говорится, у каждого своё мнение. Послушаем?
– Я почему не стала говорить вам о лабрадоре, потому что вы же ищете собаку поменьше. И я вас понимаю, в двушке будет тесновато. У меня был лабрик, умер от старости. Порода замечательная – дружелюбная и умная. Детей очень любит. Положительного очень много, но есть и отрицательные моменты. Когда они линяют, в квартире будет очень много шерсти. Многие заблуждаются, когда думают, если шерсть короткая, то и проблем меньше. Нет. Я своего чесала каждый день, и всё равно каждый день пылесосила квартиру. И еще: лабрадора нужно в обязательном порядке выгуливать два раза в день, причём не менее часа. Это охотничья собака, работяга, ей нужно больше двигаться. И тут уже не сошлёшься ни на занятость хозяев, ни на плохую погоду. А будете лениться, лабрадор от бездействия и скуки начнёт трепать диван, рвать газеты, грызть каблуки ваших любимых туфель. В общем, проказничать. Но это уже не их вина, а хозяина. Моему лабрадору повезло, времени уделяли много, а все эти безобразия, о которых говорю, знаю на примере соседки.
Ну, в общем-то, чего тут обижаться. Права женщина. Погулять мы любим. А от скуки, сами понимаете, что только в голову не взбредёт.
– Скажите, а лабрадор действительно быстро обучается? – спросил кто-то.
– Если я вам ещё не надоела со своими рассказами, приведу такой случай с моим лабриком. Он ещё малышом был. Осенью после прогулки я вытирала его лапы о коврик возле двери. Каждую лапку брала и, приговаривая, «вытираем лапы», по очереди тёрла о коврик. Прошла неделя. Возвращаемся с прогулки, подходим как всегда к двери. Я у него спрашиваю: «Будем вытирать лапы?» И что вы думаете? Он посмотрел на меня и начал сам вытирать. Сперва одну лапу, потом другую, все четыре тщательно вытер. У меня аж челюсть отвисла. Так он и вытирал лапы всю жизнь вне зависимости от погоды. Команды схватывал на лету. Сына оберегал как зеницу ока. Когда сын во дворе играл и к нему подходили незнакомые, пёс никого к ребёнку не подпускал. Хвостом машет, а сам рычит. Словно говорит: я, дескать, мирный пёс, но лучше не подходите. Хотя «лабы» и считаются не защитниками, но собака всё-таки большая. Не каждый пожелает проверять её на прочность…
Всё-таки интересно послушать людей, когда они говорят о собаках. Вот бы мою Марьяну пристроить к кому-нибудь в семью. Было бы здорово! Но как объяснишь людям? Увы, это лотерея.
К сожалению, разговор прервался. Подъехала заведующая детским садом, и вся компания направилась к входу в помещение. Сколько интересного я сегодня узнал. А вы заметили, как нас, лабрадоров, иногда называют люди? Люди-фантазёры – и «лабриками», и «лабами», а кто-то, наверное, и «лабухом» назовёт. Впрочем, неважно. Это такие мелочи.
Беда у нас случилась. Большая беда. Даже не знаю, как и рассказать вам об этом. Однажды под вечер я обнаружил на территории сада, недалеко от забора, кусок мяса. Такой аппетитный кусочек, понюхал, вроде пахнет приятно. Но откуда он здесь взялся? Может, дети баловались да кто-то забросил с улицы? Моя выучка не позволяет мне есть то, чего не дал мне знакомый человек. На всякий случай я не стал даже пробовать.
Ночью я проснулся от какого-то странного звука. Приподнял ухо, прислушался. Такое впечатление, что кто-то стонет, потом послышался хрип. Старик дремал на диванчике, я тихонько авкнул, чтобы не напугать его, и подошёл к двери.
– Что такое? – Валерий Анатольевич спустил ноги на пол. – Что случилось, Трисон?
Я ещё разок гавкнул и опёрся лапами на дверь. Старик отворил сторожку и выпустил меня на улицу. Уже на пороге я учуял неладное и рванул в угол сада. На траве лежала моя Марьяна. Вся пасть у неё была в пене, а из горла доносился странный хрип.
– Ё-моё! – раздался у меня за спиной голос Валерия Анатольевича. – Вот скоты. Кто-то отравил собаку.
У меня помутнело в глазах. Старик схватил мою подружку и бросился в сторожку. Там он растолок прямо ложкой на столе какие-то чёрные таблетки и стал засыпать порошок в пасть Марьяне, заливая водой. Я наблюдал за этой картиной, и мне хотелось завыть на весь квартал. Валерий Анатольевич схватил со стола мобильный телефон и стал звонить в ветеринарную неотложку. Врачи пообещали приехать.
Спустя полчаса Марьяна открыла глаза и грустно-грустно посмотрела на меня.
– Что же ты, подруженька, сделала? Ну, зачем ты съела это проклятое мясо?
Марьяна молчала, а из её глаз текли слёзы.
– Ну, авкни, милая, – умолял я её, – хоть разочек, тихонечко.
Но собака молчала. Спустя ещё некоторое время Марьяна заскулила и закрыла глаза. Теперь уже навсегда. В это время подъехали ветеринары.
