Формула-1. История главной автогонки мира и её руководителя Берни Экклстоуна - [12]

Вращаясь в этих кругах, Экклстоун обретал всё больший вкус к деньгам, которые позволили бы забыть о нищете детских лет. Как-то раз, в 1954-м, Джимми Оливер пригласил его пообедать в яхт-клубе Пула, на побережье Дорсета. Экклстоун заметил среди гостей сэра Бернарда Докера с женой — чету миллионеров, живших на широкую ногу.

— Похоже, с жалкой сотней тысяч здесь только за нищего сойдёшь, — заметил он с лёгкой завистью.

В том же году он оставил свой таунхаус родителям, а сам купил отдельный дом на соседней Дэнсон-роуд. Едва рабочие полностью переделали здание по его тщательно проработанному проекту, Экклстоун уже начал искать следующее жилище. С недвижимостью он поступал как с машинами и никогда не стремился к постоянству.

В сентябре у него родилась дочь Дебора Энн. Восторженный папаша постоянно приносил домой детские вещи и игрушки, пытаясь заменить чувства подарками, однако счастливой семейной жизни не получалось. Когда что-то пачкалось, ломалось или лежало не на месте, он устраивал скандал. Дотошный на работе, он оставался таким же и дома. Айви не нравилось, что он поздно приходит, а ему — что она не интересуется его делами. Потом его вывело из себя её требование не работать в Рождество и даже — неслыханное дело — устроить праздник. Тем не менее пришлось всё же пригласить родителей, приготовить индейку и дарить подарки. Впрочем, Экклстоуну нравилось, что родители часто забирают Дебби на ночь — тогда он, несмотря на протесты Айви, отправлялся в кино или в «Крокфордс». Жена стала его невольным пассажиром в гонке за миллионами.

Первым препятствием — и первой же жертвой — стал Фред Комптон. Они всё чаще ссорились.

— Я не мог примириться с тем, как Экклстоун ведёт дела, — признавался Комптон. — В итоге я вообще не работал. Это не его вина — просто от меня уже не было никакой пользы.

Желая избавиться от партнёра, Экклстоун завёл разговор с нарочитой небрежностью.

— Либо я выкуплю твою долю, либо ты — мою, — сказал он. — Решай сам.

Комптон тоже торговал подержанными машинами, однако Бернард застал его врасплох, предложив:

— Просто напиши свою цену.

Проницательный Экклстоун угадал ход мыслей компаньона: тот не поверит, что его партнёр готов заплатить много.

Как и предполагалось, Комптон запросил меньше, чем хотел бы выручить, однако больше, чем, по его расчётам, готов был выложить Бернард. Тот же, к удивлению Комптона, согласился и сразу повёл его к ближайшему нотариусу оформлять сделку.

— Такова цена свободы, — сказал Экклстоун, прощаясь с Комптоном.

Став единоличным владельцем компании, Бернард повёл дела более агрессивно. Он выкупил у Рона Фроста автоцентр «Барнхерст» в Бекслихите и приобрёл опцион на покупку комплекса «Струд мотор компани» в графстве Кент, который затем выгодно перепродал. Даже Комптон отдавал ему должное: «Превосходный автокомплекс в отличном месте. Правда, провернуть всё было непросто».

Вместе с Роном Шоу он пытался за 46 тысяч фунтов купить Брандс-Хэтч, но в последний момент их обманули. В 1956 году Экклстоун продал свой дом, автомобиль, несколько соседних земельных участков под застройку и перебрался в Барн-коттедж — особняк с пятью спальнями на Парквуд-роуд в районе Бексли. Как и раньше, всей семье пришлось жить в доме, где ещё вовсю трудились рабочие. Экклстоун раскошелился не потому, что «новый дом лучше», а потому, что «стоит недорого и вложение выгодное». Элегантный делец, выгуливающий по улицам Бекслихита своего бульдога, никогда не упускал хорошей сделки.

— Торговля — это состояние души. Люди обычно покупают то, что им не нужно, так что приходится убеждать продавца, что ты и правда готов купить. Мне не нравится манера арабов просить сто, рассчитывая получить шестьдесят. Людей нельзя оскорблять. Всё имеет цену, только точной цены никто не знает. Для разных людей одно и то же имеет разную стоимость. Я её прикидываю и потом назначаю цену. Когда покупаю, я всегда прошу владельца назвать сумму. «Это же твоя вещь, а не моя», — говорю я. Если предлагать цену наугад, обязательно переплатишь.

В компании конкурентов по автобизнесу в Бекслихите, собиравшейся в местных пабах и Брандс-Хэтч, был Льюис Эванс по кличке Поп, а у него — сын Стюарт Льюис-Эванс, молодой человек одного роста и возраста с Экклстоуном. В начале 50-х он как-то обогнал Экклстоуна в гонке на «кулерах», а к 1957 году дорос до «Формулы-1» и в составе команды «Коннот» сражался в Монако со знаменитым Фанхио. Воодушевлённый успехом друга, Экклстоун предложил тому вести его коммерческие дела. Когда в этом же году Льюис-Эванс опередил в Гудвуде Стирлинга Мосса, Экклстоун договорился с Тони Вандервеллом, что вместо ненадёжного «коннота» тот будет пилотировать болид его команды «Вэнуолл» и станет напарником Мосса. Вандервелл также разрешил Экклстоуну вести с автодромами переговоры о гонораре за выступления Льюис-Эванса.

Автогоночный бизнес оставался уделом богатых энтузиастов, дельцов да мелкой аристократии и с финансовой точки зрения был организован примитивно. Каждый гонщик и команда по отдельности договаривались с владельцами автодрома о гонораре и размере призовых. Организаторы гонок стремились привлечь зрителей и поэтому платили «Феррари» и Фанхио больше, чем безвестным пилотам на заурядных машинах. Промоутеры справедливо полагали, что пилотам и владельцам команд попроще нужны не деньги, а атмосфера постоянного риска и натянутые как струна нервы. В этом сумасшедшем мире машины то и дело сталкивались и вспыхивали, а в спортивных журналах некрологи еженедельно соседствовали с леденящими кровь отчётами о боях четырёхколёсных гладиаторов. В 1958 году команда «Коннот» обанкротилась, и влюблённый в гонки Экклстоун ухватился за возможность оказаться среди избранных.