Форменное безобразие 3 - [24]

-Бегом на воздух, и жди меня там. Держись подальше от проезжей части. Это приказ.

Я неторопливо направилась к выходу, все еще пребывая в своих невеселых мыслях и чувствах.

-Я сказал бегом, -рявкнул сзади Чарльз. -И я имел в виду бегом и по эскалатору. Беги так, как будто бы твоя жизнь зависит от этого. Я не шучу!

Я поняла план хранителя, когда очутилась наверху. Вместо того, чтобы жалеть себя и размазывать слюни и сопли по щекам, у меня была лишь одна забота: постараться, чтобы мое сердце не выпрыгнуло из груди. Я в очередной раз убедилась, что физическая активность- лучшее средство против депрессии и лекарство для вправления мозга. Поэтому через двадцать минут, когда Чарльз вышел на улицу, я была относительно вменяемым человеком.

- Все, работа сделана, пойдем, мне должны были перегнать сюда машину,- бросил он мне через плечо. - Удивительно, что ты справилась, - сказал он, спустя десять минут молчания.- Я не был уверен. Очень сильное пятно, могла бы серьезно влипнуть. Соскребали бы тебя с рельс.

- То, есть, вы подозревали , что моей жизни угрожает опасность и все равно, меня туда отправили?!

-Я не знал, что сгусток такой сильный, но даже если бы и знал, все равно ничего бы не изменил. Ты, в отличие от людей, понимала что происходит, поэтому у тебя было больше шансов выжить.

Прекрасно. Просто прекрасно.

- Ты поняла, как он работает? - Спросил Чарльз, и, не дождавшись, ответил сам.- Этот сгусток работает как опытный психотерапевт, наоборот. Он вытаскивает твои самые потаенные страхи и мысли, искажая их, ты начинаешь думать о том, что тебе бы никогда не пришло в голову, будь ты в обычном адекватном состоянии. Например, ты всегда была довольна цветом своих глаз. Но стоя в этом пятне, ты настолько недовольна всем, что в своем самобичевании доходишь и до цвета глаз.

- Мы все? Закончили с ним? - Спросила я устало.- Больше не будет самоубийств?

- В метро точно не будет. Я установил очень мощную защиту, шатун почувствует себя крайне некомфортно. Ее должно хватить надолго. А вот что будет на поверхности, я не знаю. Может быть, он угомонится, а может быть и нет. Время покажет.

- Куда мы едем?

- В офис, писать отчеты. И тебе обязательно нужно принять холодный душ вот с этим,- он вынул и кармана какую-то крошечную бутылочку. Я молча кинула ее себе в рюкзак.

-Чарльз, а можно мне домой, - жалобно попросила я.- Я все равно сейчас ничего не напишу. Высплюсь и сразу же подробный отчет, а?

Хранитель долго смотрел на меня, потом кивнул головой.

-Хорошо, вызовешь такси и поедешь домой. Но, чтобы отчет был готов завтра к вечеру.

Я была настолько усталой, что не стала звонить Гарику, а добравшись домой, просто рухнула в постель. Проснулась лишь к вечеру и лениво поплелась в ванную. Однако, я так и не смогла заставить себя принять холодный душ, как велел Чарльз, да и рюкзак с бутылочкой был оставлен где-то в прихожей. Поэтому, я ограничилась обычным душем, и стала вытираться. Внезапно, мое тело пронзила резкая боль. Болела спина и правая нога. Боль была настолько нестерпимой, что у меня потемнело в глазах, я не могла стоять, и мне пришлось лечь на пол.

Прошло несколько минут, боль не стихала, а становилась все сильнее и сильнее. Я попыталась подняться и не смогла. Я не знала, что происходит, не знала, что мне делать. Стиснув зубы, я сумела добраться до дивана в зале, на который я свалилась и осталась там без движения. Я слышала, как звонил телефон в спальне, но сил сходить, взять его -не было.

Спустя час, мне стало хуже. Я никогда не подозревала, что мизинец на ноге может болеть настолько нестерпимо. Я, в прямом смысле, доползла до мобильника, который лежал в спальне, и набрав Гарика сказала лишь одно.

-Мне плохо. Срочно приезжай.

Ползти обратно в зал сил не было.

Я не знаю, сколько прошло времени. Восприятие меняется, когда у вас что-то нестерпимо болит, но мне казалось, что прошла вечность. Слава Богу, у Долинского хватило ума воспользоваться ключом, а не звонить в дверь.

Ворвавшийся маленький вихрь отдалено напоминал моего напарника. Беспокойство, которое он испытывал, было настолько очевидно, что я практически начала подпрыгивать от его эмоций. А это было совершенно некстати.

-Успокойся, пожалуйста, - я посмотрела на него помутневшими от боли глазами, и увидела, как он вздрагивает от жалости. - Не надо меня жалеть. Меня надо лечить. Ты принес аптечку? Ты знаешь, что со мной?

Долинский покачал головой.

-Тебя надо вести в больницу.

-Игорь, мне лежать больно. Ты, как представляешь себе, процесс моей транспортировки?- Я собиралась огрызнуться, но у меня ничего не получилось.

Долинский, тем временем, пришел в себя и начал действовать. Он кому-то звонил, с кем-то разговаривал, светил мне в глаза фонариком, щупал пульс, в общем, изо всех сил изображал бурную деятельность и вспоминал, что по первой специальности, он, все-таки, врач.

-Я тебя обезболю, потом поедем,- сказал он мне и что-то вколол в попу.

Через 20 минут, когда ничего не произошло, я осторожно поинтересовалась, чего он ждет, потому что если он решил меня обезболивать, то сейчас - самое время ,потому что я больше терпеть не могу.