Foot’Больные люди. Маленькие истории большого спорта - [13]

Когда все закончилось, Аршавин вышел к трибуне, пожонглировал мячом. Уронил его, засмеялся, и дети на трибунах взвыли от восторга. Объявили о начале его пресс-конференции. Первый же вопрос вызвал у меня колики. Четырехлетняя девочка с бантиками спросила хрустальным голосочком:

– А почему, когда вы бегаете, у вас всегда щечки красные?

Мы хохотали как обезумевшие. Аршавина ждал «Арсенал», до Марибора и Варшавы было еще невероятное количество дней. Сборная только что выиграла бронзу, и отголоски того летнего счастья постоянно находили всех нас, кто был в 2008-м в Леоганге, Базеле и Вене.

Когда все закончилось, мы поднялись наверх. Я налил себе чай. Аршавин открыл минералку. Мой друг взял бутылку коньяка и снова наполнил рюмку.

Обжигаясь, я сделал глоток и увидел, что нас внимательно изучает товарищ из «Твоего дня». А может быть, из «Жизни» – я уже подзабыл, как это называлось раньше.

Как он проник внутрь – загадка. Охранник на этот вопрос не смог ответить. Товарища вежливо вывели. Тарасов огорчился. Я его не утешал, предполагая сюрпризы.

– Да нет, исключено, – сказал Андрюха. – Я велел, чтобы все снятое стерли.

Следующим утром газетка вышла с крупным фото Аршавина на первой полосе. У него были красные щечки, он сидел за столом и был снят так, что на первом плане агрессивно высилась ополовиненная моим другом бутылка коньяка. Заголовок вопил: «Как сообщил наш источник в руководстве «Реала», клуб отказался от покупки Аршавина из-за его проблем с алкоголем».

Тарасов чуть не плакал от обиды.

– Он же ни грамма! Он даже к еде не притронулся от усталости. Какие же суки, а?

– Урок, Андрюша, – сказал я.

Время от времени Бородюк говорил Хиддинку, иногда заказывавшему вечером бокал красного вина в лобби отеля:

– Не надо, снимут и напишут, что ты алкаш.

Тот посмеивался:

– Я свободный человек. Один бокал вина и сигара после ужина. Что тут такого?

А потом вспоминал, как однажды в Турции тележурналистка попросила записать интервью у него дома. Гус разрешил. В урочный час в дверь позвонили, он открыл. Барышня стояла наготове, полуголая. Прыгнула на него, и оператор с фотографом начали снимать.

– Урок на всю жизнь, – говорил нам Гус.

Документы он часто подписывал в левом верхнем углу. Я перенял у него эту привычку, спросив, почему он делает так.

– Уже никто ничего над твоей подписью не добавит, – объяснил он и засмеялся.

– А бывали такие попытки? – снова спросил я.

Гус хитро посмотрел на меня и подмигнул. Иногда я не сразу понимал, шутит он или говорит серьезно.

Поминки по «Москве»

На вечеринке, которую ФК «Москва» закатил в честь окончания сезона, было круто, но грустно. Клуб умирал. Об этом говорили в открытую, хотя наверняка у кого-то еще теплились надежды. Но Прохоров выкинул его как щенка, с которым наигрались, а потом он стал ненужным. Щенок надоел.

Божович увидел, что я зашел в зал, мы обнялись. Я сказал ему, что вроде бы как надо поздравить его с неплохим окончанием сезона, а что-то мешает сделать это.

– Да, товарыщ, – ухмыльнулся он со своим непередаваемым акцентом.

Когда Миодраг начинал говорить, я не сразу понимал, слышу ли я русскую или сербохорватскую речь.

– Так не можно, конешна. Думаю, ест толко тры нацыи, што так весела празднуют поминки.

Когда его позвали на сцену, он повторил залу эту фразу. И назвал нации: Россия, Сербия и Черногория.

Макс Мотин, который вел вечер вместе с Аней Красножан, делал все от него зависящее, чтобы зал не грустил. Клуб «Рай», модное местечко (сейчас сдержал себя, чтобы не начать литераторствовать на тему изгнания «Москвы» из футбольного рая). На сцене по ту сторону экрана сидел Дима Трошин, ставший пресс-атташе клуба, после того как Макс пошел на заслуженное повышение. Это была безусловная находка: они были фантастически похожи – прическа, очки, взгляд – Дима, Миодраг и президент клуба Дмитриев.

Дима подавал в нужный момент Максиму подарки, которые тот вручал отличившимся сотрудникам под веселый гомон зала.

Александру Полукарову вручили современный спиннинг, объявив о главной страсти в его жизни – рыбалке. Заслуженный торпедовец стоял на сцене, немного скованный от такого интереса зала к происходящему. Говорил о надеждах и хорошем футболе «горожан», отмечал морально-волевые качества команды и вклад тренера.

Рядом с ним стояла игривая дива в блестящих трусиках и высоких сапожках. Не помню, был ли на ней лифчик. Именно она и вручала приз герою, а потом нас ждал ее танец. Полукаров с удочкой в руке все отчетливее напоминал Васю из фильма «Любовь и голуби». Для полного сходства не хватало только кепки. Наконец ему явили милость и отпустили к жене в зал.

Я взял бокал с шампанским и опять пошел к Божовичу. Мы чокнулись.

– Как ты борешься со страстью к женщине? – спросил я.

Он ухмыльнулся:

– Бегаю, товарыщ. Каждое утро.

– Помогает?

– Нет. Не ошень.

Вернувшись из Черногории, я прочел все, что было сказано о матче. Увидел интервью Миодрага. «Увы, бацилла фанатской заразы, которая блуждает по всей Европе, теперь добралась и до Черногории».

Мы давно не виделись так, чтобы присесть на пару часов и без спешки поговорить обо всем. Первое, что сделаю при встрече – попрошу его произнести эту фразу. И буду наслаждаться, слушая, как он пытается ее вспомнить.