Фонтаны на горизонте - [35]

– Прежде всего необходимо идти в Кроноцкий залив. Вот сюда.

Микальсен и Бромсет нагнулись над картой.

На рассвете Бромсет возвратился на «Вегу-1». Комберга устроили в одном из кубриков базы. Сам капитан-директор еще долго не ложился. Ночное совещание вовсе лишило его сна.

Микальсен размышлял об услышанном. «Это же будут сплошные преступления. Но что я могу поделать? Разве можно не выполнить приказ, если желаешь сохранить свою голову на плечах?»

Еще в Бергене капитан понял, что концессия, полученная у русских, только ширма для грязных дел. «А он, Микальсен, – честный моряк, и ни на какие жульничества никогда не пускался. Лучше уж было тогда отказаться от этого плавания! Нет, испугался, что будет уволен, останется без работы. А не подумал, каково придется вот сейчас. Быть на побегушках у этого авантюриста Бромсета... Что бы сказали друзья китобои, если бы узнали обо всем этом?..»

Микалъсен закрыл лицо руками и долго сидел неподвижно. Когда склянки пробили утреннюю вахту, он поднялся с кресла и направился к койке. Нужно было хоть немного отдохнуть. В полдень на базу прибудет Северов, а это – новые переживания.

3

Волнение, вызванное в Петропавловске приходом флотилии «Вега», постепенно утихало. Насмотревшись на базу и китобойные суда, люди стали расходиться из порта. На берегу оставались лишь те, кто надеялся получить работу. Они обсуждали события, гадали, что это принесет городу и, конечно, прежде всего им.

Среди этих людей были Журба и Ли Ти-сян. Китаец все еще не мог успокоиться после того, как узнал Северова.

– Капитана шибко хороший человек, – возбужденно повторял Ли Ти-сян. Лицо его как-то помолодело, глаза приобрели юношескую живость.

Журбу несколько забавляла детская убежденность Ли Ти-сяна. В китайце он неожиданно приобрел друга, хотя, собственно говоря, ничем не заслужил этого. В то же время где-то в глубине души у Журбы появлялась маленькая надежда: а что если действительно на флотилию будут брать людей? Но тут же моряк сердито хмурил брови. «Опять под чужой флаг, опять драить палубу иностранного судна. Нет! Он сыт этим по горло».

Погода все хмурилась. К вечеру нужно было ожидать дождя. Ли Ти-сян не сводил глаз с «Веги», а когда увидел, как по трапу в катер спускается Северов, пришел в такое возбуждение, что Журба сказал ему:

– Тише, Лешка.

Китаец нетерпеливо переминался с ноги на ногу. Он стоял на самом краю пристани, нагнувшись вперед, словно собирался прыгнуть на подходивший катер. Журба, опасаясь, что его друг может сорваться в воду, придерживал его за куртку.

Катер причалил к стенке. Увлекая за собой Журбу, Ли Ти-сян подбежал к Северову:

– Сдластвуй, капитана, моя кока Ли Ти-сян... мало-мало болей... твоя говори потом моя назад парохода ходи...

Все это он выпалил одним духом. Северов взглянул в светившиеся надеждой глаза китайца. Лицо Ли Ти-сяна расплылось в улыбке.

– А-а, Ли Ти-сян, – обрадованно воскликнул Северов: – И ты здесь! Рад, очень рад видеть тебя! – он пожал руку коку, – Теперь что делаешь? Журба! И ты здесь! – Северов едва верил своим глазам.

– Я, я! – Журба был взволнован не менее капитана. Они обнялись. Растроганный воспоминаниями, Северов сказал:

– Вечером приходите на «Кишинев». Поговорим.

– Сыпасиба, капитана, – широко улыбался Ли Ти- сян. – Сыпасиба!

Северов спешил в губком партии. Там уже его ждали. Секретарь губкома, еще не старый, но совершенно седой человек, стоял у окна и смотрел на гавань. Прежде чем успел заговорить Северов, он жестом указал гостю на стул:

– Стоят норвежцы. Мощная флотилия. Если уж пригнали ее с другого конца света, значит, ожидают большой выгоды.

– Только так, – подтвердил Северов.

Тесный кабинет был обставлен очень просто, почти бедно: письменный стол, два венских стула, книжный шкаф, огромная старая карта Камчатки во всю стену.

Узнав, что Северов на следующий день перебирается на «Вегу», секретарь губкома предупредил его:

– Со стороны иностранцев возможны нарушения условий концессии: там, где речь идет о барыше, господа капиталисты звереют. Они превращаются в преступников. Будьте все время начеку, не позволяйте, чтобы они выбивали малолеток. В недалеком будущем мы сами начнем здесь свой большой советский промысел. – В голосе секретаря губкома звучала такая уверенность, что Иван Алексеевич на мгновение как бы увидел будущую советскую китобойную флотилию.

«Сколько русских людей об этом мечтало, сколько сил затрачено», – вспомнил Северов, и по его лицу промелькнула тень грусти.

Секретарь понимающе взглянул на него и, помолчав, продолжал:

– Вы, Иван Алексеевич – уполномоченный нашего правительства. Ваши права определены условиями концессии, но ведь прежде всего вы – коммунист... Опасаюсь, что господа концессионеры интересуются еще кое-чем, кроме китов.

– Прошлое подтверждает ваши слова, – сказал Северов.

– Да. Наш край очень богат, и соблазнов для любителей легкой наживы здесь много, – секретарь губкома посмотрел на карту. – Территория Камчатки и Чукотки обширная, а охраняется еще слабо. Следите за концессионерами, не стесняйтесь одернуть, если начнут забывать о том, что мы, а не они здесь хозяева.