Фонтанка, 16: Политический сыск при царях - [152]
Столыпин пытался действовать на собственный страх и риск, отдав приказ задержать «старца» и выслать его из столицы. Операцию предполагалось провести в полнейшей тайне, однако служащие охранного отделения оказались не на высоте. Распутин сумел ускользнуть от их преследования и несколько недель скрывался во дворцах своих высокопоставленных поклонников, куда полиция не имела доступа. Затем «старец» выехал на родину. Столыпину удалось временно нейтрализовать распутинское влияние, но о полном успехе не могло быть речи. Ближайший помощник премьер-министра говорил ему: «…вы сильный, талантливый человек, вы многое можете сделать, но предостерегаю вас, не боритесь с Распутиным и его приятелями, на этом вы сломаетесь»[674].
В конце августа 1911 г. Распутин заехал в Нижний Новгород и предложил тамошнему губернатору А.Н. Хвостову пост министра внутренних дел. Реакция губернатора была незамедлительной: «…я, во-первых, приказал полицмейстеру Ушакову, человеку очень внушительного вида и решительному, посадить Распутина в вагон поезда, отходящего на Петроград, а, во-вторых, на прощание сказал Распутину, что если бы царю я понадобился, так он сам бы сделал мне это предложение, вызвав меня к себе или подняв вопрос об этом при последнем моем личном докладе, а что рассматривать его, Распутина, как генерал-адъютанта, посланного мне царем с таким поручением, я не могу»[675].
Предложение Распутина было гораздо серьезнее, чем могло показаться на первый взгляд. Политическая смерть Столыпина была уже предрешена, а Распутин, как говорили, предрек ему и физическую гибель. Увидев на киевской улице коляску Столыпина, он заметался: «Смерть за ним едет, за ним, за Петром». Преемникам Столыпина, не пользовавшимся такой властью и авторитетом, было еще труднее бороться со «старцем» и его окружением.
Между тем шум вокруг имени Распутина становился все громче. В декабре 1911 г. разразился грандиозный скандал с участием епископа Гермогена, иеромонаха Илиодора (С.М. Труфанова) и юродивого Мити Козельского (Д. Попова). Каждый из них имел свои счеты со «старцем». Гермоген жестоко раскаивался в том, что помог недостойному человеку приблизиться к царской семье. Юродивому Мите более сильный конкурент перебил всю практику.
Наиболее колоритной фигурой в этой троице был иеромонах Илиодор. Он являлся одним из видных деятелей «Союза русского народа» и доставил Столыпину множество хлопот. Иеромонах объявил, что царь окружен жидомасонами, а премьер-министр — это главный изменник. По свидетельству одних современников, иеромонах был просто ненормальным, по отзывам других — он являлся хитрым демагогом-политиканом. Заявления Или-одора были бы смешными, если бы он не оказывал буквально магнетическое воздействие на своих слушателей (в основном на женщин из простонародья) и не доводил их до состояния транса истерической патетикой. Огромные толпы стекались на монастырское подворье в Царицыне, где иеромонах выступал с зажигательными проповедями. Столыпину пришлось отдать много сил для борьбы с «бешеным монахом», как он называл Илиодора.
Иеромонах познакомился с Распутиным еще в 1903 г., т. е. в самом начале карьеры последнего. Долгое время он поддерживал «старца», принимал его у себя в Царицыне, гостил у него дома в селе Покровском. Илиодор пояснял, что только спустя несколько лет у него открылись глаза на подлинную сущность Распутина.
Илиодор, Гермоген и Митя заманили Распутина в одну из столичных церквей и потребовали, чтобы он поклялся никогда не переступать порога царского дворца. Распутин едва вырвался из их рук. Влияние «старца» возросло уже до такой степени, что по его жалобе был наказан епископ. Гермогена отрешили от участия в заседаниях Синода. Дворцовый комендант Дедюлин передал личное повеление императора выслать епископа из столицы, не останавливаясь перед применением силы. Этот приказ создал весьма щекотливую ситуацию. Подробности скандала проникли в широкую публику. В данном случае крайне правому епископу сочувствовали даже его политические противники, не говоря уже о верующих. В Департаменте полиции решили, что два жандармских офицера в штатском платье арестуют епископа. К облегчению генерала для поручений Герасимова, отвечавшего за эту операцию и всей душой сочувствовавшего епископу, Гермоген согласился не оказывать сопротивления.
Значительно труднее было смирить Илиодора. Иеромонах был заточен в монастырскую келью, но оттуда передал на волю письма императрицы, адресованные «старцу». По словам Распутина, эти письма были выкрадены иеромонахом еще во времена их дружбы. Императрица писала «старцу»: «Как томительно мне без тебя. Я только тогда душой отдыхаю, когда ты, учитель, сидишь около меня, а я целую твои руки и голову склоняю на твои блаженные плечи»[676]. Подобные фразы, порожденные исключительно религиозной экзальтацией, давали повод думать о близких отношениях Распутина с царской семьей. Тогдашний министр внутренних дел А.А. Макаров был взволнован тем, что фотокопии писем в сотнях экземпляров ходят по Петербургу. Через длинную цепочку посредников ему удалось раздобыть оригиналы и доложить о них Николаю II. Макаров рассказывал премьер-министру В.Н. Коковцову о реакции царя: «Государь побледнел, нервно вынул письма из конверта и, взглянувши на почерк императрицы, сказал: «Да, это не поддельное письмо», а затем открыл ящик своего стола и резким, совершенно непривычным ему жестом швырнул туда конверт»
