Фокусы - [24]

Обычно столько дел скапливается у нее к субботе.

В будние дни, когда она на электричке возвращается с работы в район своего дома, рынок, хлебные, овощные, мясные, рыбные, галантерейные, хозяйственные магазины уже закрыты, а в прачечных, в химчистках, в дамских залах парикмахерских, в ателье пошива одежды, в ателье по ремонту обуви, у кабинетов зубных врачей, в женских консультациях длинными рядами сидят и стоят женщины, и каждая из стоящих в очереди, последней обычно с удовольствием объявляет, что как раз за нею велели не вставать.

В будние дни после работы она только и успевает, что в дежурном диетическом магазине, где всегда в это время к прилавкам и кассам стоят очереди таких же, как она, работающих, но старательно ведущих свое маленькое хозяйство женщин, купить нужные молочные продукты, несколько подсушенных пресных диетических хлебцев, приготовить на скорую руку ужин и завтрашний завтрак, прибрать хотя бы одну из комнат, брошенных с утра впопыхах в беспорядке, когда приходит домой ее муж.

Он мог бы возвращаться домой часа на три раньше, чем обычно приходит, но каждый день уже шесть лет — с первого года их женитьбы — прямо с работы непременно едет в центральную библиотеку, чтобы, как говорит, «полистать иностранную периодику» и «быть в ритме своего дела».

Поужинав будним вечером вдвоем у себя в комнате, женщина и ее муж выходят на кухню; она моет посуду, он курит, а если на кухне нет никого из соседей, помогает ей и рассказывает о своих делах на работе.

Женщина улыбается, если на работе ее мужем довольны; если же случаются неприятности — хмурится, вздыхает и, обсуждая с ним за кухонными делами, подробности происшедшего, выбирает слова и говорит тихо.

Потом, пока он раздвигает на ночь диван-кровать, только что составленный ею к его приходу, и пока она стелет постель, рассказывает мужу свои новости на работе. Он улыбается, если на работе у нее все хорошо; хмурится, расспрашивает и советует, если что-нибудь не удается; они продолжают разговор в постели, в темноте и засыпают.

Воскресенья для домашних хозяйственных дел отпадают сами собой — учреждения и магазины, кроме продуктовых, закрыты; и каждое воскресное утро, в любую погоду они садятся в электричку и отправляются из огромного опустевшего города в пригородный, по-воскресному многолюдный лес.

Все не сделанные за неделю дела женщина записывает на субботний листок календаря.

И ранним утром по субботам они — каждый со своим списком дел — разбегаются в разные концы огромного города. Оба бегают по городу до вечера, но сделать всего записанного никогда не удается, потому что интересы других раздражающе всегда совпадают с их интересами, то есть всюду, куда нужно в субботу им, почему-то обязательно надо и другим, и повсюду стоят длинные очереди свободных от службы людей, и чтобы отстоять их все, не хватает одного дня и двух человек.

Поэтому от каждой недели остается на следующую несколько несделанных дел, которые «не горят», а так как и потом эти дела не горят, то они откладываются на следующую неделю, и — на другую, на следующий месяц, и — на весну, и так, постепенно, дела эти залеживаются, сваливаются в одно безнадежное, черствое дело, до которого позже уже никак не доходят руки.

Завалявшееся это дело тяжело вспоминается женщине — ох, надо бы сделать! — почему-то непременно во время воскресных загородных прогулок или у моря, в горах, на пароходе — во время отпусков, которые они обязательно проводят вместе.

Отдельные дела, составляющие это огромное безнадежное дело, не бывают, конечно, ни особенно сложными, ни тем более невыполнимыми. Давящее и как будто уже не исполнимое дело состоит обычно из необходимости залечить три-четыре зуба на двоих — те, которые еще не болят, но пломбы из них давно уже повылетали, из покупок нескольких мелочей — пуговиц в цвет одежды, иголок с широкими ушками для сбережения времени на вдевание ниток и других таких же мелочей, без которых в общем-то обходились, но, обходясь, всякий раз вспоминали — надо бы купить!

Дело это состоит еще из необходимой починки, а также из замены нескольких обиходных вещей, давно пришедших в негодность: сломавшихся застежек-молний, порвавшихся носовых платков, постельного белья, чулок, носков, старых мочалок, треснувшей столовой посуды и других, из разного рода мелких починок в комнатах: сломавшегося выключателя, отставшего паркета и прочих доделок, всего того, что было когда-то устроено «пока», «как-нибудь» — да так и осталось.

Из месяца в месяц завалявшееся дело обрастает ворохом просроченных счетов за коммунальные услуги, всякого рода напоминаниями и предупреждениями к ним; складывается оно и из длинных, обстоятельных, много раз обещанных писем — вместо коротких открыток — ее и его старикам родителям, живущим в двух разных, далеких от детей городах, из хотя бы коротких — в те же далекие города — ее и его друзьям детства, из нескольких посещений родственников и знакомых здесь, в этом огромном городе, хотя бы тех, от приглашений которых стало уже неудобно отказываться но телефону, всякий раз ссылаясь на нужду во времени.