Фокусник (сборник рассказов) - [14]

Когда спустился и Воробей, Бандит спросил еще:

— На площадь-то играть приходишь?

Воробей кивнул.

Бандит зашагал к улице Лёвёльде. Воробей смотрел ему вслед, когда же он совсем исчез в темноте, почувствовал вдруг, что в тени каменной ограды кто-то неслышно крадется к нему. Воробей опрометью бросился домой, пулей влетел в ворота. Лишь там перевел дух и долго всматривался из-за штакетника в темноту, но возле каменной стены на противоположной стороне никого не увидел.

Когда они с Шани Ботошем прибежали на площадь, серый прямоугольник воспитанников исправительного дома уже рассыпался на шумные стайки. У Воробья сразу полегчало на душе. В ребятах из исправительного, марширующих по улице строгими колоннами, было что-то пугающее, как будто под их жалкими куртками, перехваченными кожаными ремнями, таились бог знает какие тяжкие преступления. И смотрели они все как-то подозрительно, коварно — кроме, пожалуй, Бандита: Бандит был очень красивый, и глаза его глядели ясно и чисто. Остальные были скорей некрасивы, особенно Лошадиная Башка, тот, что в их оркестре играл на бомбардоне[6]. У Лошадиной Башки был плоский лоб, неправильный, скошенный подбородок, а над толстыми губами торчали редкие черные волоски. Маленькие, глубоко посаженные глазки смотрели злобно.

Смерть тоже красавцем не назовешь, но он был совсем не такой, как Лошадиная Башка. Необыкновенно длинный, он на целую голову возвышался над остальными ребятами и говорил, забавно гнусавя, причем то басил, то срывался на фальцет. И был он ужасно худой — невероятно худой, как будто для контраста к басовитому, добродушно и глуповато круглому барабану, на котором играл с упоением.

И еще Воробей заметил, что на Смерть иногда вдруг что-то находит. И тогда он шагает по затоптанной траве площади словно во сне, словно ноги его не касаются земли, и каждому видно, что идти он никуда не собирался, просто пошлось — он и пошел, без всякой цели, и куда повернет в следующую минуту, совершенно неизвестно. Иногда это случалось с ним даже во время матча, ребята кричали: «Смерть, бери мяч, Смерть, бей по воротам!» — а он вдруг становился как сонный и медленно шел, не глядя по сторонам, часто совсем не туда, где был противник с мячом.

Шани Ботош подбежал к группе из пяти-шести человек, которая расположилась у дальнего конца площади, возле груды кирпичей. Одни сидели, другие стояли. Лошадиная Башка стащил с ног бутсы и поправлял портянки. Смерть что-то толковал ему. Бандит растянулся на траве и жевал стебелек.

— Привет, ребята! — радостно крикнул Шани Ботош.

— А это кто? — спросил Смерть, ткнув пальцем в сторону Воробья.

— Это мой друг, — быстро сказал Шани и положил руку Воробью на плечо.

Воробей пожирал глазами Бандита, стараясь поймать его взгляд, но Бандит равнодушно смотрел прямо перед собой. «Нарочно не замечает, боится, что расскажу, как он настропалился удрать», — решил Воробей.

— Бандит, чего на земле развалился, холодно же, — сказал Смерть.

— Ангел-хранитель нашелся! — огрызнулся Бандит и захохотал, однако поднялся. Вставая, скользнул взглядом по Воробью и кивнул ему. Воробей страшно обрадовался, подошел совсем близко, спросил:

— Ты не опоздал?

— Когда?

— А тогда, вечером…

— Нет, — коротко ответил Бандит и тут же повернулся к своим: — Ну что, в футбол?

Выбирали себе команды Бандит и другой парень, по прозвищу Тыква, они были вратари. Тянули жребий. Бандит выставил вперед сжатые кулаки. Тыква ударил по левому кулаку. Бандит ухмыльнулся, раскрыл левую ладонь. Она была пуста.

— И другую покажи, — потребовал Тыква.

— Еще чего! Ты выбрал, ну и кончено!

— Давай показывай, не то по морде схлопочешь!

— А ну покажи! — поддержал Тыкву Смерть.

— В этой руке тоже ничего нет, ясно? — захохотал Бандит, но как-то не по-настоящему захохотал: смеялся только рот, а глаза не смеялись.

— Значит, команду первым набираю я, — поспешно выкрикнул Тыква. — Смерть и Лошадиная Башка.

Тем временем Бандит отвернулся, и Воробей увидел — выбросил камешек из правой руки.

Здесь было в обычае сперва выбирать сразу двух игроков, потому что Смерть и Лошадиная Башка играли всегда вместе. Друг против друга — никогда. Как только с набором команды было покончено, Лошадиная Башка спросил:

— А вы хотите мяч погонять?

— Мы хотим. Если можно, — с готовностью откликнулся Шани Ботош.

Команда Лошадиной Башки взяла к себе Шани Ботоша, Воробей достался команде Бандита.

— Левой бить умеешь? — спросил Бандит.

— Только правой, — сказал Воробей.

— Ладно, становись на левый край.

Мяч попадал к нему не часто, чтобы показать класс, надо было двигаться к центру. Но уж тут, получив мяч, Воробей не отдавал его, вел сам. Однажды даже у Лошадиной Башки мяч забрал. Лошадиная Башка разозлился:

— Еще раз на ногу наступишь, расшибу!

Хотя Воробей вовсе и не наступал ему на ногу.

Играли шестой раз. Во втором тайме ворота команды Воробья были напротив церкви Сердца Иисусова. Так что Гашпара Узона он заметил сразу. Узон шел от храма, небрежно засунув руки в карманы, посреди площади остановился, нашел среди игроков Воробья и издал долгий свист.

Мальчик видел: один за другим к площади подходят делавары. И все молча останавливаются у края «футбольного поля», неподалеку от Воробья. Воробей занервничал, дважды промазал. Делавары даже не засмеялись.