Фокусник из Люблина - [51]
У Яши пересохло во рту.
— Зачем же он оставил листок с адресами?
— Обронил, наверно.
— Ну, вам теперь надо быть осторожнее.
— Как тут убережешься! Варшава стала теперь просто воровское гнездо. Галина, ступай к себе!
Девочка лениво встала, томно обернулась:
— Ну, хорошо, иду. То, о чем мы говорили, это секрет.
— Да, навеки.
— Я ухожу. Раз выгоняют, что делать. Но ведь вы еще не уйдете, дядя Яша?
— Нет, еще останусь недолго.
— До свиданья!
— Оревуар!
— Оревуар!
— Ариведерчи!
— Уходи давай, я же тебе сказала! — скомандовала Эмилия.
— Хорошо, ну хорошо, ухожу. — И Галина вышла.
— Что это за секреты? — то ли в шутку, то ли всерьез спросила Эмилия.
— Важнющие секреты.
— Бывает, я жалею, что у меня не сын, а дочь. Мальчики не такие домашние, не так вмешиваются в материнские дела. Я люблю ее, но временами она выводит из равновесия. Вы должны понимать, что она ребенок еще, а не взрослая.
— Я и говорю с ней как с ребенком.
— Как-то смешно с этим вором, Не мог найти дом побогаче моего? Откуда эта публика получает информацию? Наверно, входят в подворотню и читают список жильцов. Но я боюсь воров. Вор может и убийцей стать. В парадном есть засов, но балкон закрывается только на цепочку.
— Вы же на третьем этаже. Достаточно высоко.
— Да, верно. А откуда ты знаешь, что Заруцкий на втором живет?
— Потому что я и есть вор, — сказал Яша хриплым голосом, сам потрясенный словами, которые произносил. В горле пересохло. Из глаз посыпались искры. Кажется, это дибук говорит, не он сам. Мурашки побежали по спине. Подступила тошнота, как бывает перед обмороком. Эмилия помолчала немного.
— Ну, вот прекрасная идея. Раз можешь спуститься из окна, можешь и по балконам лазить.
— Так и есть.
— Что-что? Я не расслышала.
— Я сказал: «Так и есть».
— Почему же ты не открыл сейф? Раз начал, надо было до конца довести.
— Раз на раз не приходится. Не получилось.
— Почему ты так тихо говоришь? Ничего разобрать не могу.
— Говорю: «Иногда и я не могу».
— Не можешь, не суйся, по старой поговорке. Забавно, недавно мне пришло в голову, что воры могут забраться к нему. Каждый знает, что деньги он держит дома, рано или поздно их должны были украсть. Таков удел всех скупцов. Да, накопительство — настоящая страсть.
— Что-то в этом роде.
— Кто знает? В абсолютном смысле все страсти, быть может, или совершеннейший бред, или же истинная мудрость. Кто может знать это?
— Да, мы не знаем ничего.
Довольно долго оба молчали. Вот наконец она прервала молчание:
— Так что же с тобой? Дай же, я посмотрю ногу!
— Не теперь, только не теперь.
— Почему же не теперь? Все же, как ты упал?
Не верит она мне, подумал Яша, думает, шучу. Так и так, все пропало. Он глядел на Эмилию, но видел ее будто в тумане. В комнате царил полумрак. Окна выходили на север, да еще были задернуты вишневыми портьерами. Странное безразличие овладело им — так бывает, когда человек собирается совершить преступление или же рискнуть жизнью. Он понимает, что это все разрешит, но самого его уже ничто не заботит. Услышал свой голос:
— Я повредил ногу, когда прыгал с балкона. От Заруцкого.
Эмилия подняла брови:
— Право же, не время для шуток.
— А я и не шучу. Это правда.
8
В наступившей затем тишине было слышно, как щебечут за окном птицы. Ну что ж, худшее позади… Теперь надо довести до конца это дело. Слишком уж тяжкую ношу он на себя взвалил. Разорвать путы, освободиться от всего — вот что сейчас необходимо. Он кинул мгновенный взгляд на дверь, будто примериваясь, не сбежать ли немедленно, не сказав ни слова, без всяких объяснений. Сидел, не подымая глаз, но сквозь ресницы глядел прямо в лицо Эмилии. Не было тут ни наглости, ни отваги — просто страх, страх человека, которому нельзя позволить себе такую роскошь — бояться. А Эмилия глядела на него — не сердито, но с любопытством и некоторой долей презрения. Такое чувство испытывает человек, видя всю тщету и бесполезность усилий другого. И похоже было, еле удерживается, чтобы не рассмеяться.
— Право же, не верится…
— Да, это правда. Я стоял перед вашим домом сегодня ночью. Даже пытался вызывать вас…
— И вместо этого — туда?
— Побоялся разбудить Галину и Ядвигу.
— Надеюсь, вы просто дразните меня. Знаете же, как я доверчива. Меня легко обмануть.
— Нет. Нисколько не обманываю. Просто слыхал, как Ядвига рассказывала про него, и подумал, что это решило бы все наши проблемы. Но сдали нервы. Видно, такие дела не по мне…
Теперь взгляд Эмилии выражал раздражение и досаду.
— А сюда вы пришли, чтобы сделать это признание, так ведь?
— Вы же меня сами спросили.
— Что я спросила?.. Впрочем, это все равно… все равно… Если это не розыгрыш, можно только пожалеть. Нас обоих, и вас, и меня. Если же вы меня разыгрываете, презираю вас.
— Я пришел сюда не шутки шутить.
— Кто вас знает? Кто знает, что вы сделаете, что нет? Вас же нельзя воспринимать как нормального человека.
— Нет. Нельзя.
— Не так давно я читала про женщину, которая позволила соблазнить себя сумасшедшему.
— Это вы и есть.
Глаза Эмилии сузились:
— Штефан, мир праху его, тоже был психопат. Только в другом роде. Наверно, меня тянет к таким мужчинам.
— Не надо себя винить. Вы самая лучшая, самая благородная женщина, которую когда-либо я встречал.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Когда я был мальчиком и рассказывал разные истории, меня звали лгуном, — вспоминал Исаак Башевис Зингер в одном интервью. — Теперь же меня зовут писателем. Шаг вперед, конечно, большой, но ведь это одно и то же».«Мешуга» — это своеобразное продолжение, возможно, самого знаменитого романа Башевиса Зингера «Шоша». Герой стал старше, но вопросы невинности, любви и раскаяния волнуют его, как и в юности. Ясный слог и глубокие метафизические корни этой прозы роднят Зингера с такими великими модернистами, как Борхес и Кафка.
Эти рассказы лауреата Нобелевской премии Исаака Башевиса Зингера уже дважды выходили в издательстве «Текст» и тут же исчезали с полок книжных магазинов. Герои Зингера — обычные люди, они страдают и молятся Богу, изучают Талмуд и занимаются любовью, грешат и ждут прихода Мессии.Когда я был мальчиком и рассказывал разные истории, меня называли лгуном. Теперь же меня зовут писателем. Шаг вперед, конечно, большой, но ведь это одно и то же.Исаак Башевис ЗингерЗингер поднимает свою нацию до символа и в результате пишет не о евреях, а о человеке во взаимосвязи с Богом.«Вашингтон пост»Исаак Башевис Зингер (1904–1991), лауреат Нобелевской премии по литературе, родился в польском местечке, писал на идише и стал гордостью американской литературы XX века.В оформлении использован фрагмент картины М.
Американский писатель Исаак Башевис Зингер (род. в 1904 г.), лауреат Нобелевской премии по литературе 1978 г., вырос в бедном районе Варшавы, в 1935 г. переехал в Соединенные Штаты и в 1943 г. получил американское гражданство. Творчество Зингера почти неизвестно в России. На русском языке вышла всего одна книга его прозы, что, естественно, никак не отражает значения и влияния творчества писателя в мировом литературном процессе.Отдавая должное знаменитым романам, мы уверены, что новеллы Исаака Башевиса Зингера не менее (а может быть, и более) интересны.
Американский писатель Исаак Башевис Зингер (род. в 1904 г.), лауреат Нобелевской премии по литературе 1978 г., вырос в бедном районе Варшавы, в 1935 г. переехал в Соединенные Штаты и в 1943 г. получил американское гражданство. Творчество Зингера почти неизвестно в России. На русском языке вышла всего одна книга его прозы, что, естественно, никак не отражает значения и влияния творчества писателя в мировом литературном процессе.Отдавая должное знаменитым романам, мы уверены, что новеллы Исаака Башевиса Зингера не менее (а может быть, и более) интересны.
Роман "Шоша" впервые был опубликован на идиш в 1974 г. в газете Jewish Daily Forward. Первое книжное издание вышло в 1978 на английском. На русском языке "Шоша" (в прекрасном переводе Нины Брумберг) впервые увидела свет в 1991 году — именно с этого произведения началось знакомство с Зингером русскоязычного читателя.
«В Верхней Швабии еще до сего дня стоят стены замка Гогенцоллернов, который некогда был самым величественным в стране. Он поднимается на круглой крутой горе, и с его отвесной высоты широко и далеко видна страна. Но так же далеко и даже еще много дальше, чем можно видеть отовсюду в стране этот замок, сделался страшен смелый род Цоллернов, и имена их знали и чтили во всех немецких землях. Много веков тому назад, когда, я думаю, порох еще не был изобретен, на этой твердыне жил один Цоллерн, который по своей натуре был очень странным человеком…».
«Полтораста лет тому назад, когда в России тяжелый труд самобытного дела заменялся легким и веселым трудом подражания, тогда и литература возникла у нас на тех же условиях, то есть на покорном перенесении на русскую почву, без вопроса и критики, иностранной литературной деятельности. Подражать легко, но для самостоятельного духа тяжело отказаться от самостоятельности и осудить себя на эту легкость, тяжело обречь все свои силы и таланты на наиболее удачное перенимание чужой наружности, чужих нравов и обычаев…».
«Новый замечательный роман г. Писемского не есть собственно, как знают теперь, вероятно, все русские читатели, история тысячи душ одной небольшой части нашего православного мира, столь хорошо известного автору, а история ложного исправителя нравов и гражданских злоупотреблений наших, поддельного государственного человека, г. Калиновича. Автор превосходных рассказов из народной и провинциальной нашей жизни покинул на время обычную почву своей деятельности, перенесся в круг высшего петербургского чиновничества, и с своим неизменным талантом воспроизведения лиц, крупных оригинальных характеров и явлений жизни попробовал кисть на сложном психическом анализе, на изображении тех искусственных, темных и противоположных элементов, из которых требованиями времени и обстоятельств вызываются люди, подобные Калиновичу…».
«Некогда жил в Индии один владелец кофейных плантаций, которому понадобилось расчистить землю в лесу для разведения кофейных деревьев. Он срубил все деревья, сжёг все поросли, но остались пни. Динамит дорог, а выжигать огнём долго. Счастливой срединой в деле корчевания является царь животных – слон. Он или вырывает пень клыками – если они есть у него, – или вытаскивает его с помощью верёвок. Поэтому плантатор стал нанимать слонов и поодиночке, и по двое, и по трое и принялся за дело…».
Григорий Петрович Данилевский (1829-1890) известен, главным образом, своими историческими романами «Мирович», «Княжна Тараканова». Но его перу принадлежит и множество очерков, описывающих быт его родной Харьковской губернии. Среди них отдельное место занимают «Четыре времени года украинской охоты», где от лица охотника-любителя рассказывается о природе, быте и народных верованиях Украины середины XIX века, о охотничьих приемах и уловках, о повадках дичи и народных суевериях. Произведение написано ярким, живым языком, и будет полезно и приятно не только любителям охоты...
Творчество Уильяма Сарояна хорошо известно в нашей стране. Его произведения не раз издавались на русском языке.В историю современной американской литературы Уильям Сароян (1908–1981) вошел как выдающийся мастер рассказа, соединивший в своей неподражаемой манере традиции А. Чехова и Шервуда Андерсона. Сароян не просто любит людей, он учит своих героев видеть за разнообразными человеческими недостатками светлое и доброе начало.
Мишель Турнье не только входит в первую пятерку французских прозаиков, но и на протяжении последних тридцати лет является самым читаемым писателем из современных авторов — живым классиком. В книге «Пятница, или Тихоокеанский лимб» Турнье обращается к сюжету, который обессмертил другого писателя — Даниеля Дефо. Однако пропущенный сквозь призму новейшей философии, этот сюжет не просто переворачивается, но превращается в своего рода литературный конструктор, из которого внимательный читатель сможет выстроить свою версию знаменитого романа.
Живой классик латиноамериканского романа, перуанский писатель №1 – Марио Варгас Льоса (р. 1936) хорошо известен русскому читателю по книгам «Город и Псы», «Тетушка Хулия и писака» и др. «Литума в Андах» – это та сложная смесь высокой литературы, этнографического очерка и современного детектива, которую принято называть «магическим реализмом».Сложно остаться в стороне от политики в стране, традиционно для Латинской Америки охваченной братоубийственной гражданской войной. Литума, герой романа, – полицейский, которому поручено вести дела в небольшом поселке, затерянном в Андах, прикладывает все силы, чтобы удержаться в стороне от разворачивающихся событий, но в конце концов это не удается и ему.
Как в российской литературе есть два Ерофеева и несколько Толстых, так и в японской имеются два Мураками, не имеющих между собой никакого родства.Харуки пользуется большей популярностью за пределами Японии, зато Рю Мураками гораздо радикальнее, этакий хулиган от японской словесности.Роман «69» – это история поколения, которое читало Кизи, слушало Джими Хендрикса, курило марихуану и верило, что мир можно изменить к лучшему. За эту книгу Мураками был награжден литературной премией им. Акутагавы. «Комбинация экзотики, эротики и потрясающей писательской техники», – писала о романе «Вашингтон пост».
«Лесной царь» — второй роман Мишеля Турнье, одного из самых ярких французских писателей второй половины XX века. Сюжет романа основан на древнегерманских легендах о Лесном царе, похитителе и убийце детей. Использование «мифологического» ракурса позволяет автору глубоко исследовать феномен и магическую природу фашизма…Роман упрочил славу Турнье и был удостоен Гонкуровской премии. В 1996 году по роману был поставлен фильм, главную роль в котором исполнил Джон Малкович.