Фокус - [12]

— Нет, Сова, не вернется.

— А зачем она оставила это?

Соня показывает куда-то в угол, и я, проследив за ее пальцем, в самый последний момент прикусываю зубами желание от души выматериться.

Лена приехала с двумя сумками, но я так спешил от нее избавиться, что не придал значения, сколько в итоге погрузил в такси. И один из ее необъятных «мешков» теперь стоит у меня на кухне. Я не параноик, но то, что сумка «случайно» оказалась в самом незаметном месте, наталкивает на определенные мысли. А я слишком хорошо знаю повадки Лены, чтобы отмахнуться от простого и здравого взгляда: она сделала это нарочно, оставила зацепку, перебросила веревку рядом с сожженным мною мостом.

[1] Песня Jah Khalib — «А я Её»

Глава девятая: Йори

Я минуту с совершенно пустой головой рассматриваю букет у меня в руках. Розы все как на подбор, и их так много, что мне действительно непросто удержать все это «великолепие». Сотня их тут что ли?

Когда мы с ним виделись в последний раз?

Почему-то сейчас это кажется важной деталью, без которой не сложится пазл под названием «серьезный разговор». Кажется, это было полгода назад, на Дне рождения Наташкиного мужа, с которым Костя в дружеских отношениях. Все же я живу в маленьком сером городке, мы здесь друг другу если не родня, то друзья по соседней парте. Ничего удивительного, что моя лучшая подруга вышла замуж за лучшего друга моего бывшего парня. Хотя, о чем это я? Мы были парочкой примерно три часа, и даже моего личного безумного оптимизма не хватит, чтобы считать нас «бывшей парочкой».

— Йо, скажи что-нибудь? — Костя пытается погладить меня по щеке, но я шарахаюсь в сторону, чувствуя себя пугливой лошадью, с которой сняли шоры. Рука Кости ловит воздух, и он с тяжелым вздохом сует ее в карман. — Может, пригласишь меня войти?

— Тебе лучше уйти, — бормочу деревянными губами.

Пытаюсь вернуть букет, но Костя отступает, и я стою с розами на вытянутых руках, как кукла, у которой заели оба плечевых шарнира. Понимаю, что цветы ни в чем не виноваты, но не могу их взять. Потому что это будет означать: «Я заметила твой белый флаг и готова к переговорам». А я не хочу ничего обсуждать.

— Йори, нам нужно поговорить.

— Нет, не нужно, — отбриваю я.

— Пожалуйста! — Костя хватает меня за локоть в тот момент, когда я почти дотянулась до ручки двери. Пробую стряхнуть его хватку, но это бесполезно, потому что он выше и сильнее меня. Намного. — Просто дай мне шанс сказать.

— Дай шанс своей семье.

— Что? — Он кривится, как будто я сказала глупость. — Йо, ты же знаешь, что никакой семьи не было и никогда не будет. Я тебя прошу, — вскидывает руки, — перестань делать вид, что ты хорошая девочка, потому что мы оба знаем, что это не так.

Злость укрывает с головой за считанные секунды, стоит мне заглянуть в его глаза. Я вижу в них то, что он не стал произносить вслух: насмешка и ирония.

— Ты хотела быть со мной, хоть знала, что я, мягко говоря, не свободен. Но все равно дала себя поцеловать. И не только поцеловать, как я помню.

Если бы букет не был таким тяжелым, я бы отхлестала его по самоуверенной улыбке.

— Ты с ней расстался… — Мне противен собственный голос, но сейчас я даже рада, что он больше похож на шипение. — Об этом все знали.

— Все знали, что у нас просто временная размолвка. — Он даже не берет паузу для ответа. — Все знали, что мы часто ссоримся. И только ты решила, что…

Мне нужно, чтобы он закрыл рот, поэтому я почти с разбега тараню его цветами в грудь. Костя не ожидает такого поворота, охает и отступает. Мне хочется ударить его еще раз, но я сдерживаюсь и «прилипаю» кулаками к бедрам. Костя — это всего лишь прошлое, шрам, который останется со мной на всю жизнь. Но я по крайней мере не дам ему снова и снова ковырять до крови старую рану.

— Убирайся к своей распрекрасной жене! — Я надеюсь, что отвращение в моем голосе бьет не хуже, чем рука. — И больше никогда не приходи. Потому что я давно не живу прошлым.

Костя зло усмехается, выразительно укладывает цветы мне под ноги, разве что не отвешивает шутовской поклон. Конечно, он не привык к отказам. Кто отказывает мужчине, когда он похож на модель с обложки? Точно не Синий Чулок.

— Ты просто еще очень маленькая, — он «украшает» лицо фирменной улыбкой с ямочками. Меня всегда тянуло улыбнуться в ответ, но не сегодня. Сейчас мне хочется забиться в угол, накрыть голову руками и тихо, как бешеная собака, выскулить злость. — Просто до сих пор не поняла, что во взрослой жизни нужно уметь прощать. Иногда, Йори, нужно совершить ошибку, чтобы осознать ценность человека. Я свою уже сделал, и я буду ее исправлять.

— Придешь сюда еще раз — я вызову полицию.

Это было глупо, конечно, и Костя снисходительно хмыкает, прежде чем вприпрыжку спуститься по лестнице.

Жаль цветы, они ни в чем не виноваты. Надеюсь, на подоконнике между лестничными пролетами они задержатся недолго.

Мне нужно время, чтобы прийти в себя. Это слабость — давать задевать себя пятиминутным разговором спустя столько лет, но Костя слишком хорошо меня знает и безошибочно бьет в самое тонкое место.

Я вспоминаю о телефоне только через пару часов, потому что все это время сижу на широком подоконнике на кухне, смотрю на первый за эту зиму настоящий снегопад и вообще ни о чем не думаю. Только так получается успокоиться, получается напомнить себе, что с мужчинами у меня как-то вообще никогда не клеилось и, наверное, я обречена всю жизнь любить и быть любимой только котами. Классика жанра — старая дева и ее очаровательный кот. Или несколько котов. Пора написать об этом книгу, может быть, она меня прославит.