Фокус с зеркалами - [18]

Если что-то было неладно в Стоунигейтсе, оно действительно касалось Керри-Луизы.

3

Обед в тот день тоже прошел в каком-то напряжении. Гулбрандсен и Льюис были рассеянны и погружены в свои мысли. Уолтер Хадд дулся больше обычного, Джине и Стивену на этот раз нечего было сказать ни друг другу, ни остальным. Один лишь доктор Мэйверик поддерживал разговор, обсуждая что-то сугубо профессиональное с мистером Баумгартеном, специалистом по трудовой терапии.

После обеда, когда все перешли в Зал, Кристиан Гулбрандсен сразу попросил извинить его. Ему надо было написать важное письмо.

– Если позволишь, милая Керри-Луиза, я пойду к себе.

– У тебя там есть все, что нужно? Джолли?

– Да-да, все есть. Даже пишущая машинка, стоило мне попросить. Мисс Беллевер – сама любезность и внимательность.

Он вышел из Зала через дверь, выходившую к подножию главной лестницы, и направился в коридор, в конце которого находилась его комната и смежная с ней ванная. Когда он ушел, Керри-Луиза спросила:

– Сегодня ты не идешь в ваш театр, Джина?

Девушка покачала головой и села у окна, выходившего на подъездную аллею и двор.

Стивен взглянул на нее, подошел к роялю и стал тихонько наигрывать странный и печальный мотив. Мистер Баумгартен и мистер Лэси – специалисты по трудовой терапии, – а также доктор Мэйверик пожелали всем спокойной ночи и ушли. Уолтер включил настольную лампу. Вдруг что-то затрещало, и половина лампочек в Зале погасла.

Он проворчал:

– Эти чертовы пробки вечно выбивает. Пойду вверну новые.

Когда он вышел, Керри-Луиза сказала:

– Уолли хорошо разбирается в электроприборах, помните, как он починил тостер?

– Это, кажется, единственное, что он сделал в этом доме, – сказала Милдред. – Мама, ты приняла свое тонизирующее?

Мисс Беллевер, всполошившись, вскочила:

– Совсем про него позабыла. – Она пошла в столовую и тотчас вернулась со стаканчиком розовой жидкости.

Керри-Луиза, улыбаясь, послушно протянула к нему руку.

– Ужасная гадость! Хоть бы раз забыли ее дать, – сказала она, сделав гримасу.

Неожиданно вмешался Льюис Серроколд:

– Я бы не стал сегодня его принимать, дорогая. Я совсем не уверен, что оно тебе показано.

Спокойно, но с обычной для него решительностью он взял стакан из рук мисс Беллевер и поставил его на дубовый буфет.

Мисс Беллевер тут же вмешалась:

– Я, право, не могу с вами согласиться, мистер Серроколд. Миссис Серроколд чувствует себя гораздо лучше с тех пор, как…

Она не договорила и быстро обернулась.

Кто-то с силой толкнул входную дверь, и она, распахнувшись, с шумом захлопнулась. В Зал вступил Эдгар Лоусон. Это выглядело как триумфальный выход на сцену исполнителя главной роли.

Он остановился посреди комнаты и принял эффектную позу.

Это было смешно – но не только смешно.

– Вот где он! Вот где мой враг! – возопил он, сверля взглядом Льюиса Серроколда.

Тот спросил удивленно:

– Что такое? В чем дело, Эдгар?

– И вы можете спрашивать – вы? Вам известно, в чем дело. Вы обманывали меня, вы следили за мной, вы действовали заодно с моими врагами.

Льюис взял его за руку.

– Ну-ну, мальчик, зачем так волноваться? Расскажи мне обо всем спокойно. Пойдем ко мне в кабинет.

Он провел Эдгара через Зал к двери справа и закрыл ее за собой. После этого послышался звук ключа, который поворачивали в замке.

Мисс Беллевер взглянула на мисс Марпл, и у обеих мелькнула одна и та же мысль… Ключ повернул не Льюис Серроколд.

Мисс Беллевер сказала сердито:

– Молодой человек окончательно помешался. Это опасно.

– Он очень неуравновешен, – поддержала ее Милдред. – И никакой благодарности за все, что для него сделали. Мама, ты должна положить конец его выходкам.

– В общем-то он безобиден, – со вздохом сказала Керри-Луиза. – И любит Льюиса. Очень любит.

Мисс Марпл посмотрела на нее с любопытством. Во взгляде, каким Эдгар только что смотрел на Льюиса Серроколда, не было любви. Совсем наоборот… И она подумала, уже не в первый раз, что Керри-Луиза сознательно пытается уйти от реальной действительности.

– У Эдгара что-то было в кармане. Он там что-то вертел, – с тревогой сказала Джина.

Пальцы Стивена соскользнули с клавишей.

– В фильме в подобном случае непременно фигурировал бы револьвер, – усмехнувшись добавил он.

Мисс Марпл кашлянула.

– Мне кажется, – сказала она, словно извиняясь, – что это был именно револьвер.

За закрытой дверью кабинета Льюиса ясно слышались голоса. Теперь они стали еще слышнее. Эдгар Лоусон кричал. Голос Льюиса Серроколда звучал спокойно.

– Ложь, ложь – все ложь! Вы мой отец. Я ваш сын. Вы лишили меня всех моих прав. Это имение должно было бы быть моим. Вы ненавидите меня! Хотите избавиться от меня!

Льюис что-то успокаивающе бормотал. Но истерический голос звучал все громче. Послышалась грубая брань. Видимо, Эдгар быстро терял над собой контроль. Льюис повторял: «Спокойно-спокойно, – ты же знаешь, что все это ложь». Но его слова не успокаивали, а, казалось, приводили молодого человека в еще большую ярость.

В Зале все замолкли, напряженно прислушиваясь к тому, что происходило за запертой дверью кабинета.

– Нет, ты меня выслушаешь! – кричал Эдгар. – И не смотри на меня с таким презрением! Я отомщу! Я отомщу за все, что я выстрадал!