Флотское братство - [52]

– Послушайте, я не могу вам звонить по мобильному телефону, – говорил он в трубку, прижав ее как можно ближе ко рту. – Вы же знаете, как легко их прослушивать. И приехать в ваше консульство я тем более не могу! Меня не покидает ощущение, что за мной постоянно следят… Наверное, это так и есть…

– Тогда действительно вам лучше не появляться у нас, – ответили ему. – Вы серьезно опасаетесь за свою жизнь?

– За жизнь? Не думаю, – отвечал Климкович. – Я же все-таки поляк, а они своих не трогают. Вот русского бы не пожалели…

– Понятно. Но все-таки будьте предельно осторожны, мало ли что…

– Я постараюсь…

– Вот и хорошо, – сказали в российском консульстве. – Значит, вы уверены, что только что видели старшего лейтенанта Сергея Павлова живым и здоровым?

– Я заснял его на видеопленку, – отвечал Славка. – Понимаете, мне принадлежит дайвинг-клуб, а при нем имеется морской катер… На нем я ходил в этот квадрат, что вам назвал, видел там судно, а на нем Серегу Павлова. Все, что я видел, я заснял на видеокассету.

– Это очень хорошо, – отвечали на другом конце связи. – Как бы нам теперь получить эту кассету…

– Я думаю, вам лучше всего самим ее взять. Я спрятал ее на своем катере. Я объяснил своим сотрудникам по дайвинг-клубу, что если к ним явится кто-то из российского посольства и захочет подняться на борт катера, им ни в чем не препятствовать и позволить унести с катера все, что те захотят.

– Да, конечно, – отвечали в российском консульстве. – Только это не слишком ли рискованно, прятать кассету на катере? Катер, это не банковский сейф, и при желании на него сможет залезть кто угодно…

– Там у меня тайник, в кормовой части, возле самого вала гребного винта… Если не знать, ни за что не найти. Но вы, я уверен, если поищете, найдете…

– Где именно эта кассета была заснята?

– Двадцать три мили норд-норд-ост от Гданьского рейда, – отвечал Славка Климкович. – Там в нейтральных водах работает поисковое судно, зачем-то спускаются под воду водолазы, что-то ищут. Что именно, я так и не смог понять. Серега Павлов в числе этих водолазов. Как он погружается в воду, я успел заснять, а вот как его оттуда подняли – не успел. Меня заметили, пришлось спешно удирать…

– Хорошо, мы вам очень благодарны за информацию, – сказал работник российского консульства. – Мы обязательно переадресуем ее командованию военно-морского флота, они займутся ее перепроверкой…

– Только если направлять туда судно, пусть будут предельно осторожны, – отвечал Славка. – Потому что Серегу держат под постоянным присмотром, чуть ли не на поводке водят. Я думаю, они могут в случае чего использовать его в качестве заложника.

Славка Климкович так увлекся разговором, что не заметил, как с противоположной стороны улицы подъехал желтый «Полонез» и остановился неподалеку от телефонной будки. Через некоторое время из-за угла на большой скорости вырвался грузовик. Резко, словно только что заметив, рванулся в сторону от припаркованного у обочины желтого «Полонеза» и, будто бы не справившись с управлением, отлетел в противоположную сторону, на всей скорости врезался прямо в телефонную будку, где стоял и разговаривал Славка Климкович.

Будка оказалась мгновенно расплющена, осколки стекла, щепки брызнули во все стороны. Хотя, казалось бы, грузовик врубился в стену дома лбом и со всей мощью, его водитель ничуть не пострадал. Он тут же выскочил из кабины, мельком глянул на расплющенную телефонную будку, спокойно и уверенно пересек узкую улочку, подошел к желтому «Полонезу» и сел в него. Машина тут же тронулась с места и скрылась за углом.

Тогда только из домов и расположенных поблизости магазинчиков стали показываться люди, подбегать к разрушенной телефонной будке, останавливались возле груды обломков и грузовика случайные прохожие. Люди стояли в недоумении и растерянности, никто из них не знал, был ли кто в будке в момент аварии или нет. Однако вскоре поняли, что был: из-под груды деревянных обломков и осколков стекла показался крохотный ручеек крови, медленно пробивавший себе дорогу по старинной брусчатке тротуара.

Глава 35

Замки, что запирали Полундру в его каюте, были достаточно надежны, и пленник, вымотанный последним погружением, едва не стоившим ему жизни, спал мертвым сном, не только не делая попыток к бегству, но и вовсе ничем не выдавая присутствия. Поэтому охранник, дежуривший возле двери его каюты, поручик польского военно-морского флота Вацлав Самойлович, отчаянно скучал. Была самая середина ночи, почти все на судне спали, было очень тихо, только где-то за бортом плескалось спокойное море, а он был вынужден торчать возле этой глупой двери, где абсолютно ничего не происходило, охранять русского, который не то что бежать, пошевелиться-то после того, что было с ним днем, не мог и не хотел. Поручик Вацлав Самойлович считал, что ему постоянно не везло в жизни, ни с приказами, которые ему поручалось исполнять, ни с людьми, с кем вместе приходилось ему служить. Ну разве это не скотство, что его, офицера военного флота, квалифицированного водолаза, заставляют выполнять обязанности тюремщика! Поступая в морское училище, обучаясь технике глубоководных погружений, он мечтал плавать по дальним морям, опускаться под воду, исследовать тайны морских глубин, искать на дне моря затонувшие суда, рискуя жизнью, обследовать их трюмы в поисках погребенных там сокровищ. Вместо этого под воду спускается этот русский водолаз, который, кстати сказать, на самом деле этого вовсе и не хочет, а ему, Вацлаву Самойловичу, приходится торчать здесь, возле этой дебильной двери, и выполнять обязанности сторожевого пса! Почему-то этот русский должен непременно выполнить все работы. Как будто нет в Польше квалифицированных водолазов, обученных любым погружениям!