Флотская богиня - [131]

— Ладно, постараюсь забыть.

— Э, нет! — девушка помахала указательным пальцем у него перед носом. — Забывать, что в родственничках у вас ходит такое чудо природы, вам все-таки не стоит.

Подполковник вздохнул и многозначительно развел руками:

— Как мудрствовал мой дед: «Гайдук — он и есть гайдук. Вся судьба его определена прозвищем».

44

Прежде чем доложить летчику, что самолет к вылету готов, механик осмотрел низкое, серое небо, глубоко вдохнул уже насыщенный леденящей влагой осени воздух и проворчал:

— Это же полет самоубийц!

— Но-но, не каркай! — попытался остепенить его летчик.

— Да это не карканье, это вытье. Если бы хоть с прыжками, а то ведь с посадкой и взлетом. Это — полет в один конец… — и безнадежно махнул рукой. — Машины жалко, вчера, почитай, весь мотор заменили…

Понимая, что слова эти рассчитаны на него, подполковник Гайдук, только что закончивший последний инструктаж летчика, вынужден был глубокомысленно признать:

— Ежели сугубо по летным канонам, оно, может, и самоубийственно. С другой же стороны — для коршунов люфтваффе погода тоже нелетная; да и зенитчики не очень-то разгуляются. Опять же десанту легче скрыться. Словом, смотри мне, лейтенант, — обратился он опять к командиру «транспортника». — Самолет — дело наживное, но за людей головой ответишь.

— Кто бы за мою голову ответил, товарищ подполковник? — со вздохом козырнул пилот. — Пусть даже хоть самой несолидной частью тела.

Будь на то воля Евдокимки, за такой пессимизм она отстранила бы летчика от полета. Но пока что у нее оставалась только одна возможность — немедленно сесть в самолет, где уже ждала по-крестьянски, с глубоко надвинутым на лоб платком, одетая Жерми.

На прощание подполковник попытался сказать Евдокимке что-то напутственное, однако она тут же пресекла его старания:

— Опять родственные угрызения? В два счета из родственников разжалую, — и нарочито широким, мужским шагом направилась к борту самолета.

* * *

…В конечном итоге пилот оказался молодцом. Сориентировавшись, он сумел посадить самолет на лугу, между берегом небольшой речушки, притоком Днепра, и рощицей.

Евдокимка первой спрыгнула на землю и, пока остальные выбирались из машинного чрева, буквально просверлила все пространство вокруг стволом своего карабина. К месту встречи с агентом «Соболь», запланированной у карьера, неподалеку от руин камнетесного цеха, она двинулась на много метров впереди всех. При поддержке Разлётова, за ней шла основательно покачивавшаяся после полета Анна. Их прикрывал продвигавшийся чуть сбоку, со стороны дороги, сержант Кожин. Замыкали шествие саперы.

Как и предполагалось, появление самолета незамеченным в поселке не осталось. Услышав долетавший из-за лесополосы гул автомобильных моторов, Евдокимка подала знак, и основная часть группы метнулась к неглубокому, поросшему кустарником овражку. Вне его склона, прячась за валунами и кустарником, остались только Евдокимка и Кожин. Они видели, как легковушка и две крытые машины с немецкими солдатами свернули с дороги и поехали по степной равнине к тому месту, где еще недавно приземлялся самолет.

— Может, ударим, пока они в машинах? — предложил Кожин.

— Немцы обстреляны, — возразила Евдокимка, которая и сама еле сдерживалась, чтобы не пальнуть по легковушке. — Они расползутся по степи, возьмут нас в клещи и дождутся подкрепления. Пока что мы не можем рисковать.

— Из-за этой бабы, что ли? — повел чекист подбородком в сторону оврага.

— Неужели так и не понял, сержант, что вся наша операция задумана только ради этой «бабы»?

Взлетая с земли, пилоты не забыли оставить на месте приземления гаечный ключ и ворох промасленных тряпок, создав видимость того, что посадка была вынужденной — дескать, машине понадобился ремонт. Однако немцев с толку это не сбило. Развернувшись цепью, они принялись прочесывать берег реки и рощу, полагая, что где-то там и прячутся сейчас диверсанты.

Воспользовавшись тем, что гитлеровцы начали углубляться в рощу, группа скрытно ушла в сторону руин цеха, а оттуда — к карьеру. К удивлению Евдокимки, через несколько минут к хижине, черневшей у входа в карьер, подкрался крепко сбитый подросток. Заметив Анну, он неокрепшим баском произнес:

— Меня зовут Кирилл. Ты идешь со мной. Остальным не велено. Сами в поселок тоже не суйтесь, там полно немцев. Садами-огородами проведу.

— И далеко вести? — спросила Евдокимка.

— Четвертая хата с краю, по левую руку.

— Если с самолетом не выйдет уйти, — добавила Жерми, — паренек станет ждать вас на этом же месте. Что вы намерены сейчас делать?

Евдокимка поднесла к глазам бинокль и осмотрела едва очерчивавшиеся на фоне вечерних сумерек дома, до ближайшего из которых оставалось не более километра, и ответила:

— Создавать видимость того, что в районе поселка высадилась десантная бригада морской пехоты в полном своем составе.

— Судя по твоему настрою, у вас это получится, — потрясла ее за предплечье Анна.

Приказав группе оставаться на месте, Гайдук еще метров двести сопровождала Анну, продвигаясь короткими перебежками по ложбине. И все это время, нарушая приказ, двигался вслед за ней старшина Разлётов. Оба они сошлись у каменистого пригорка, как раз в ту минуту, когда мчавшийся по дороге немецкий мотоцикл резко свернул на обочину и по полю направился наперерез Анне и подростку.