Флорентийская голова - [3]

2. Пусконаладочные работы

Горшок для «цветов» я купила прямо в гостинице у очень похожей на торговку с какого-нибудь Чиркизовского рынка горничной.

— Scusi, signora[1]! — сказала я, не особо рассчитывая на адекватный ответ. — Do you have vase for flowers? Quanto costa[2]?

И я показала на огромных размеров горшок в холле перед лифтом, из которого торчала чахлая деффинбахия.

— Vaso per fiori[3]? — уточнила итальянка.

Я кивнула. Та удалилась в подсобку, погремела там чем-то и через минуту вернулась с коричневым керамическим горшком в руках.

— Venti euro, prego[4], — сказала горничная.

«Ни черта себе, двадцать евро за горшок», — подумала я, — но молча достала из кошелька синюю бумажку.

— Grazie, signora, — и моя купюра исчезла в смуглом кулачке.

«Похоже, итальянцы недалеко ушли от наших соотечественников, — думала я по дороге к номеру, — никогда не откажутся продать что-нибудь чужое. Горшок-то наверняка казённый».

В номере я первым делом зачем-то вымыла горшок. При этом на его донышке обнаружился ценник из IKEA, на котором, словно издевательство было: «Prezzo — 7€. Produrre in Russia[5]».

Первым желанием было пойти и надеть этот горшок на голову горничной и в таком виде спустить её с лестницы, но злость исчезла, когда я вспомнила про другую голову, которая лежала на моей кровати в пакете «La Rinascente».

Чистый горшок был поставлен на письменный стол рядом с телевизором, по которому я вчера смотрела вторую часть «Звёздных войн», разумеется, на итальянском языке. Теперь надо было достать голову и поместить её в горшок. Я приоткрыла пакет и заглянула внутрь. Увидела чёрные, зачёсанные назад волосы. Раскрыла пакет пошире, так чтобы было лучше видно голову, затем аккуратно скатала его до уровня стола. Оказалось, японец-китаец не просто бросил голову в пакет, он ещё туго обмотал косу вокруг шеи, и теперь она, словно на постаменте возвышалась над столом.

Лицо было, как и положено лицу покойника, бледным — цвета стеариновой свечи — а вот волосы густыми и чёрными, словно из рекламы шампуня. Вместе это смотрелось, как выражаются нынешние тинэйджеры, «готичненько». Глаза и рот, по счастью, были закрыты.

Землю я позаимствовала у той самой диффенбахии в холле. Копала металлической ложкой для обуви. Когда земли набралось с половину горшка, я решила, что хватит, наскоро замела следы преступления и убежала обратно в номер.

Признаюсь, я не сразу нашла в себе силы прикоснуться к голове — минут пятнадцать ходила вокруг стола и пыталась убедить себя в том, что голова мёртвая, и её совершенно нечего бояться. Наконец, я решилась. Размотала косу, (она свесилась вниз и достала до полу) взялась обеими руками за холодную шею, словно собиралась душить, быстро перенесла голову в горшок, слегка надавила на макушку и побежала в ванную драить руки.

Пристроив, таким образом, своё сомнительное приобретение, я уже хотела плюхнуться в кровать и уснуть, но неожиданно вспомнила про волосы и про вино. Полбутылки красного у меня было, а вот с ёмкостью оказалось несколько хуже. Пришлось спуститься вниз и узнать у портье, где находится ближайший ночной магазин.

— Stazione Termini, signora[6]! — ответил загорелый «чертёнок» в синем кителе со скрещёнными золотыми ключиками на лацканах и показал пальцем в сторону вокзала.

— Grazie, signor![7] — крикнула я «чертёнку» уже с улицы.

Для того чтобы добраться до вокзала, мне было нужно перейти одну улицу — Виа Марсала — но и с этим у меня сегодня образовались проблемы — меня чуть не сбила девка на мотороллере. Она бесшумно выскочила из темноты и осветила меня фарой. От неожиданности я ойкнула и замерла в позе ярмольниковского цыплёнка табака.

— Sciocca vecchio[8]! — прокричала девка, огибая меня по широкой дуге, одновременно показывая мне увенчанный длинным красным ногтем «фак».

— Сама это слово два раза, шалава! — со страху заорала я в ответ и показала ей, где пришивается рукав у моего плаща.

Девка, видимо осознав, что её «фак» в сравнении с моим жестом также беспомощен, как «Скуадра Адзурра» перед сборной СССР по хоккею, утрещала на своём мотороллере дальше. Я же широкой походкой победительницы направилась в здание вокзала.

Внутри меня ждал облом — абсолютно все торговые точки были наглухо заперты серыми жалюзи. Кроя последними словами «чертёнка», я прошла вокзал насквозь, вышла на улицу и к величайшей своей радости увидела одну единственную работающую «стекляшку». Давали там, разумеется, кофе ста восьмидесяти видов приготовления, вино, и, на моё счастье, огромные итальянские бутерброды — panino.

— Uno caffe americano, uno panino al salame, uno panino al prosciutto e uno panino al formaggio. Prego[9], — сказала я продавцу, похоже, совсем не итальянцу.

— Nove euro, signoria[10], — сказал не итальянец и скептически меня осмотрел. Затем запустил кофемашину и положил мои бутерброды в микроволновку.

Я дала ему десятку. Пояснила:

— Friends[11]…

— Amici[12]? — он протянул мне еврик сдачи.

— Si, amici. Due[13].

Продавец понимающе кивнул. Тренькнула микроволновка и на прилавке появились чашка «американо» и три здоровенных бутерброда в глубокой тарелке.