Флоренс и Джайлс - [76]

Минуту-другую я пыталась отдышаться. Колени дрожали, я вся взмокла. Я заметила бочонок с яблоками, взяла одно и угостила Дрозда. Когда мерин сжевал угощение, я еще раз поднялась на платформу, вывезла тачку и поставила ее на место в сарай, туда, откуда взяла.

Покончив с тачкой, я вернулась прямиком в башню. Джайлс не просыпался, но начал шевелиться и что-то тихонько бормотать. Смочив платок хлороформом, я дала ему новую порцию, но на этот раз держала платок совсем недолго, боясь, как бы доза не оказалась слишком большой. Постояв около него несколько минут и убедившись, что малыш дышит свободно и ровно, я спустилась вниз, добежала до комнаты гувернантки, чтобы забрать деньги и еще одну вещь, которую взяла из ее сумки. Заглянула по дороге к себе в спальню и прихватила черный плащ.

Набросив его, я вернулась в сарай, взялась за уздечку и вывела Дрозда во двор; усевшись на место кучера, я тронула поводья, и мерин послушно затрусил по дорожке. Ветер стих, наступил вечер, холодный и ясный, лунный свет указывал мне путь, освещая окрестности почти как днем. Дрозд, конечно, знал дорогу в город, ведь он, пожалуй, больше никуда и не ездил, так что я могла отдохнуть, сидя на козлах. Доехав до поворота к имению Ванхузеров, я повернула и, проехав с полдороги, остановилась. Подъехать ближе я не решилась, опасаясь, что учитель Тео или их слуги услышат конский топот.

Я развернула Дрозда так, чтобы задок двуколки был обращен к лесной опушке, и перебралась в повозку. Почему-то сейчас Тео показался мне куда тяжелее, чем час с небольшим назад, когда я в тележке поднимала его на платформу. А может быть, после всего случившегося меня просто оставили силы: только чтоб подтащить тело к задку повозки и перекинуть через край, мне пришлось изрядно повозиться. Все это время сердце у меня выскакивало из груди, так я боялась, что кто-то выйдет и увидит нас. Время было уже позднее, и я понимала, что Тео давно уже должен был явиться домой к ужину. Слуги наверняка хватились, начали искать молодого хозяина; если меня здесь обнаружат, то мне несдобровать.

Но вот наконец дело сделано. Я так устала, что готова была лечь прямо здесь же и немедленно заснуть, но понимала, что это невозможно. Поэтому я кое-как взгромоздилась на козлы, натянула поводья и хлестнула Дрозда. Выбравшись на большую дорогу, я вздохнула с облегчением: чем дальше я сейчас от Тео, тем лучше.

Становилось все холоднее, и меня била дрожь, даже плащ не спасал. Подморозило, дорогу схватило льдом, так что колеса двуколки время от времени соскальзывали с колеи весьма опасным образом. Большого опыта в управлении экипажем у меня не было, Джон всего несколько раз брал меня с собой покататься, и сейчас я боялась ехать слишком быстро, хотя и знала, что лошади, даже по ночам, могут нестись как ветер. На дороге мне никто не встретился, кроме одной фермерской повозки. Завидя ее издали, я глубже надвинула капюшон, чтобы нельзя было рассмотреть лица. Фермер не стал заговаривать, только приподнял шляпу в знак приветствия, на что я ответила молчаливым кивком.

Потом я осталась на дороге одна, лишь луна составляла мне компанию, да еще летучие мыши, которые с писком проносились мимо. От страха меня мутило, как от слишком жирной пищи, но боялась я не ночи — она была моим союзником, — а того, что мне еще предстояло исполнить, и того, что, как я опасалась, могло у меня не получиться.

Наконец впереди показались огни, по мере приближения их становилось все больше. Через несколько минут я въехала на окраину городка и миновала первые домики. Свернув направо, я извлекла из-под сиденья предмет, взятый из комнаты мисс Тейлор, — ее шляпу. Я сняла капюшон, поглубже натянула шляпу и опустила на лицо густую вуаль. На центральной улице я выглядела в точности так же, как мисс Тейлор в тот памятный день нашего визита к зубному врачу. Навстречу попадались люди, но их было немного — в такой поздний час куда приятнее сидеть дома и греться у очага, подумала я с тоской. У самого поворота к вокзалу я запуталась в поводьях и никак не могла заставить Дрозда свернуть, и мы чуть было не проехали мимо.

— Тпру, не балуй! — прикрикнула я и дернула поводья, пытаясь остановить его.

Добрый старый мерин послушался и встал как вкопанный. Я соскочила, снова взяла его под уздцы и повернула в нужную сторону, а потом снова вскочила на козлы и тронула вожжи. Через несколько минут мы уже подкатили к вокзалу.

Тишины как не бывало. Кругом царила толчея, одни люди с чемоданами и баулами направлялись к станции, другие выходили, покрикивали носильщики с тележками, туда-сюда сновали экипажи и повозки. Я услышала лязг металла, а когда подошла поближе к станции, увидела вырывающуюся струю пара: впереди, словно гигантский дракон, стоял локомотив с вагонами, и к ним тянулся длинный хвост из пассажиров и тележек. Кричали люди, громко хлопали двери, слышалось ржание лошадей. В первый миг я испугалась, но потом увидела, что никто не обращает на меня внимания — я была одной из множества подобных в этом людском потоке, — и сообразила, что это дает мне преимущество. У коновязи я остановила двуколку и привязала Дрозда. Куда идти, я знала: запомнила еще с прошлого года, когда мы провожали Джайлса в школу. Не озираясь, я уверенным шагом прошла по перрону прямиком в кассовый зал, пробралась через толпу людей, многие из которых прощались с близкими, и оказалась у окошка кассы. Окошко было закрыто.