Флоренс Адлер плавает вечно - [28]

Блекуэлл глянул на наручные часы.

– Дай ему четверть часа. К полудню он получит у обеих пар залоги.

Блекуэлл оказался прав насчет денег. За пять минут до полудня Джим разложил на капоте автомобиля бумаги, и каждый из мужчин так жаждал подписать их, что убил бы собственную бабку за ручку. Джим принял их чеки, сложил их вдвое и засунул в нагрудный карман. Затем он передал мужчинам по копии договоров и по очереди пожал им руки. Айзек отметил про себя его рукопожатие – левой рукой Джим сжимал плечо мужчины, как будто они были старыми друзьями, полными приязни друг к другу. Он помахал обоим мужчинам, когда они сели в автомобили и отъехали.

Когда обе машины пропали из вида, Джим подошел к машине Блекуэлла и наклонился к открытому окну.

– Я привез тебе нового рекрута, – сказал Блекуэлл. – Это Айзек Фельдман. Выпускник Пенсильванского. Хорошенько обучи его, и потом я, возможно, отошлю его в «Морской бриз».

Джим кивнул на теннисный корт.

– Как играешь?

– Сказал бы, что неплохо.

– А это уже я скажу, – сказал Джим, и тень улыбки скользнула по его губам.

Джим много что сказал в следующие несколько недель. Он выучил Айзека, как расхваливать «Апельсиновую рощу», – скажи, что она недалеко от пляжа, не говори, что здесь нет водопровода. Он научил Айзека, что говорить, когда покупатель колебался – а это происходило все реже – и как вести себя с женами, которые верили, будто имеют право голоса в инвестиционных решениях мужей.

Единственное, чего нельзя было обойти в разговорах, так это игру Айзека в теннис.

– Покажи мне свою подачу, – сказал Джим через четверть часа после того, как Блекуэлл отъехал, оставив Айзека на его попечении.

Айзек изо всех сил постарался отправить мяч выше сетки и проследил, как тот приземлился на другой стороне корта с удовлетворительным шлепком. «Не так уж и плохо», – подумал он. Джим покачал головой и щелкнул языком.

– Ты в жизни ракетки не касался.

Айзек боялся, что Джим расскажет Блекуэллу, и был приятно удивлен, когда вместо этого Джим предложил научить его играть. Он показал, где стоять и как двигаться, научил его подавать и отбивать.

– Зачем тратить деньги на теннисный корт посреди пустошей? – однажды спросил его Айзек, стоя в тени мангрового дерева.

– Чтобы отвлечь внимание, вот и все, – сказал Джим. – Воду и электричество из Палм-Бич сюда проведут только через годы. А теннисный корт заявляет, что мы строим инфраструктуру, что хотим остаться здесь.

– А мы хотим? – спросил Айзек.

– Конечно, почему нет?

Если бы Айзек знал, как быстро все кончится, он мог бы вести себя по-другому. Ему нравилось думать, что он тратил бы меньше и больше копил.

Джим, Айзек и остальные задатчики Блекуэлла получали комиссию, когда банк подтверждал задаток, но даже когда за всю неделю не было ни одного подтверждения, это едва имело значение. Достаточно было показать чек, чтобы их обслуживали в ресторанах и клубах Палм-Бич. Они помахивали чеками в «Пляжном клубе «Брэдлис» или «У Джона Джи» и пили до забытья – только чтобы вернуться через неделю и отдать менеджеру половину заработанного. Айзек не переживал. Впервые в жизни у него было больше денег, чем он знал, куда потратить. И чем больше он тратил, тем дальше казалась отцовская ферма.

На пике бума Блекуэлл переводил Айзека и Джима на новые участки каждые несколько дней. Он больше не ставил красивые ворота или теннисный корт. Люди, у которых Айзек брал залоги, готовы были заплатить и за кусок болота, настолько жаждали они влезть в выгодное дело. Цены росли, и росли, и росли, и некоторое время казалось, что стоимость земли никак не сказывалась на возможности или желании людей платить. Как-то и где-то, но они всегда находили деньги.

Даже Айзек, который знал, что более высокие цены означали большую комиссию, задумывался, куда движется рынок. В начале 1925-го «Форбс» опубликовал особый отчет, где предупреждал, что цены на недвижимость во Флориде основывались только на ожиданиях в наличии покупателя. В следующие месяцы Айзеку приходилось успокаивать нервных клиентов, а к концу лета он начал терять их – люди хотели внести задаток, но не могли позволить себе раздутую цену.

Стоимость строительства взлетела до небес из-за заторов на железной дороге и недостатка строительных материалов, и к весне 1926-го рынок недвижимости оказался в разрухе. Бизнес Блекуэлла доживал последние дни, и ему не оставалось ничего другого, как избавиться от своих задатчиков.

Джим намеревался пережить кризис во Флориде, посмотреть, какие возникнут возможности, но Айзек начал задумываться, не попытать ли ему удачи на новом месте. Когда предприимчивый до самого конца Блекуэлл добыл Айзеку бесплатный билет на поезд до Филадельфии, он не стал отказываться. Айзек боялся сказать Джиму, но друг только рассмеялся, услышав новости.

– Ты знал, что Блекуэлл заключил сделку с похоронным домом «Эпплгейт»?

Многие хотели провести свои последние годы во Флориде, объяснил Джим, но никто не хотел быть похороненным в болоте. Блекуэлл безошибочно угадал, что Маркусу Эпплгейту приходилось покупать билеты в обе стороны для своих сотрудников каждый раз, когда они сопровождали гроб на север.