Fleurs d'orange - [7]

Потом я видела несколько огромных машин, которых, как я думала, уже нет. И много людей в темной форме, андабатов, которые посадили нас рядом с другими детьми и принесли теплые пледы, крекеры и чай. Я не хотела есть, но Брендан, накрыв нас обоих, заставил меня это сделать. А откусив кусочек жирного, хрустящего сырного крекера, я уже не смогла остановиться и съела всю свою долю, запив очень сладким чаем с травяным запахом. То же произошло и со сном, я наотрез отказывалась засыпать, но теплые руки Брендана, его голос и мягкое растирание плеч сделали свое: я закрыла глаза на долю секунду и сразу заснула. Когда я открыла их, Брендана уже не было. Ничего уже не было.

Глава 2. Вкус клубничного рожка и неприятностей

Глава 2. Вкус клубничного рожка и неприятностей.

10 лет спустя

Эленор

Как. Же. Меня. Все. Раздражает!

Вся неделя проходила в сумасшествии и хаосе. Утро в Академии начиналось одинаково шумно: девчонки в комнате галдели, как стая голодных чаек, обсуждая кто и сколько взглядов АНДАБАТОВ (Именно так, большими буками, ОЧЕНЬ большими буквами!) смог уловить. От смешения запахов различных духов у меня уже неделю не проходила мигрень, а от витающей в воздухе пудры, которая даже не успевала оседать на поверхностях, постоянно щекотало в носу.

С приходом воинов в наш город, «Женская Академия мадам Деверё» стояла на ушах. Все готовились к пышному празднеству, на котором юных парней должны были посвятить из андабатов-юниоров в андабатов-защитников. А девушек, тех, кому исполнилось 18, в Хранительниц. И угадайте, коме несказанно «повезло» стать совершеннолетней в этом году?

И вот, окруженная всем этим традиционным хаосом, я лежала в кровати, натянув одеяло на макушку, желая спрятаться от малейших проблесков света, звука, косметических средств и вернуться обратно в сон. В нем были я и мои друзья детства. Мы снова отправлялись на поиски цветка папоротника, и снова колокол к пробуждению звонил раньше, чем мы его находили. В последние дни это сновидение являлось мне все чаще. И я считала, что это счастливый знак.

— Элеонора, вставай, соня рыжая! Ты все проспишь! — Стелла, а судя по звонкому голосу, это именно она, попыталась стянуть с меня одеяло. Я лишь сильнее дернула его наверх.

— Было бы неплохо. — Пробурчала я в подушку, крепче сжимая веки.

— Вставай немедленно!

— Отстань, Стелла-Сатанелла!

— Но сегодня последняя пятница месяца!

Доля секунды потребовалась моему сонному сознанию, чтобы до меня дошел смысл ее слов. Я рывком встала на кровати.

— Сегодня? Уже?

Стелла просияла: как всегда идеальная, даже с утра, с аккуратной прической и выглаженной одеждой. Она стала моей лучшей подругой, когда, 10 лет назад, нас обеих отправили сюда.

— Да-да. — И тут же, наклонившись ко мне, она заговорчески прошептала: — Я прикрою тебя на свидании с твоим японцем.

Я закатила глаза и, потянувшись, громко и со вкусом зевнула:

— Сколько можно повторять, что встречи, во время которых двое людей, пусть и противоположного пола, пытаются искромсать друг друга мечами, свиданиями не называют. — Пробубнела я, откидывая одеяло.

Большая часть девчонок уже собралась: с заплетенными волосами и накрахмаленными воротниками платьев они толпились в комнате, бесконечно поправляя друг друга. Я подошла к зеркалу, которое мы делили со Стеллой и Джулией, и плюхнулась на пуф. Поймав в отражении жалобный взгляд Стеллы, я уныло кивнула.

— Только быстро и просто, ладно?

Та счастливо улыбнулась и, подбежав ко мне, схватила со стола расческу.

— Как я люблю твои волосы. — Промурчала она, ловко расчесывая длиннющие спутанные рыжие пряди.

— Ты любишь меня, а волосы — это приятный бонус. — Фыркнула я, облокачиваясь на одну руку, потому что по утрам я просто не в силах держать сонную и тяжелую голову без дополнительной опоры.

— Не вертись. — Стелла быстро заплела две длинные косы и завернула их вокруг головы. — Подай заколки. — Я привычным движением вытянула из верхней полки деревянную узорчатую шкатулку с заколками, принадлежащую Стелле и, открыв ее, протянула необходимые.

Блондинка закрепила прическу и, взяв мое лицо в ладони, посмотрела вместе со мной в зеркало:

— Красавица! Макияж? — С надеждой спросила она.

— Умыться. — Мрачно ответила я, глядя на наши отражения. Сероглазая блондинка с мраморной кожей была похожа на куклу, и вот сейчас она точно как кукла обиженно надула розовые губы. Не думайте, я не злая и не неблагодарная. Но только не по утрам. Стелла получит килограмм своих «люблю-тебя-спасибо» ближе к вечеру, и мы обе это знаем. Поэтому она никогда не обижается на мое ворчание. А причина поджатых губ сейчас: недостаток румян на моих щеках и туши на ресницах. — На балу я разрешу тебе сделать со мной все, что хочешь. Даже разрисовать, как клоунессу. — Смягчила я удар, заставив подругу улыбнуться.

— Ловлю на слове, а теперь переодевайся, иначе мисс Маклафлин заставит тебя пойти в город в ночнушке.

— Боюсь, что меня и заставлять не придется, а скорее отговаривать от такой соблазнительной идеи. — Сказала я, направляясь к шкафу. Наскоро переодевшись в первое выпавшее из него платье, я скрылась в коридоре, направляясь в ванную комнату. Каждое утро, уже 10 лет, шлепая босыми ногами по коридору, я думала о чудовищной несправедливости, что ванна находится так далеко от спален. Добравшись до цели, я быстро почистила зубы и, приведя себя с помощью ледяной воды в менее заспанный вид, собиралась вернуться к остальным девушкам. Поскольку о полотенце я не позаботилась, стряхивать капли воды с лица и рук пришлось на ходу, щедро орошая брызгами красный ковер и периодически появляющиеся бюсты великих людей. Да простит меня Цезарь за утренний душ.