Флэшмен в Большой игре - [17]

— Вы захватили с собой свой кнут, граф?

Он с мгновение посмотрел на меня, прежде чем ответить.

— Он остался в России, — наконец буркнул он, — и ожидает вас. Так же, как и дочь князя Пенчерьевского, я полагаю.

— Ах, да — улыбнулся я, — малютка Валя. Не слышали, как она там?

— Понятия не имею. Но если ей хорошо, то вы тут ни при чем. — Он покосился на Элспет и окружающих ее придворных. — Не так ли?

— Она никогда на меня не жаловалась, — снова улыбнулся я. — Кстати, если и я чувствую себя превосходно, то вы в этом также не виноваты.

— Это правда, — согласился он и его взгляд кольнул меня, как острие шпаги. — Тем не менее могу ли я предположить, что чем меньше мы будем рассказывать о наших предыдущих встречах, тем лучше? Слушая вашу гм… легенду, рассчитанную, без сомнения, на то, чтобы произвести впечатление на королеву, я понял, что вы по вполне понятным причинам не хотели бы, чтобы ваше истинное поведение стало известным.

— Да ладно, — махнул я рукой, — это уж не твоя забота, старина. — Представь, что подумает двор в Балморале, если узнает, что один очаровательный русский аристократ с забавным глазом на самом деле — кровожадное животное, что он засекал невинных людей до смерти и подвергал пыткам военнопленных? Ты об этом подумал?

— Если вы полагаете, что вас пытали, полковник Флэшмен, — произнес он с непроницаемым лицом, — то я могу позавидовать вашему воображению, — он поставил свой бокал. — Я нахожу этот разговор скучным, так что, если вы позволите… — и он отошел.

— Сожалею, что вам приходится скучать, — заметил я вдогонку. — Ох, я и забыл, ведь вы на этой неделе еще никому не перерезали глотку и не поджарили ни одного крестьянина.

Конечно, с моей стороны, это было глупо — еще два часа назад, я весь дрожал от одной мысли вновь встретить его, а теперь дразнил этого зверя, получая настоящее удовольствие. Но я не могу удержаться от насмешки, когда у врага связаны руки, как вам может рассказать Томас Хьюз.[35] Здесь, среди чайных чашек и подхалимов, лебезящих перед королевской семьей, Игнатьев уже не казался таким ужасным. Между тем подали сэндвичи с кресс-салатом, Элленборо тяжеловесно флиртовал с Элспет, а королева жаловалась Абердину, что, по мнению ее дядюшки Леопольда, лорда Хардинга убила пресса. Да, Игнатьев был теперь совсем нестрашен — без своих цепей и виселиц, без крепостных казематов, без власти над жизнью и смертью и без толпы головорезов-казаков из охраны. Но мне нужно было бы помнить, что люди, подобные Николаю Игнатьеву, опасны всегда и везде — особенно, когда вы менее всего ожидаете этого.

Так что я был далек от ожидания чего-то особенного на следующий день — последний полный день, который мне предстояло провести в Балморале. Помнится, это было ненастное морозное утро; снежные шквалы перемежались с дождем и тяжелые тучи спускались от Лохнагара. Словом, один из тех дней, когда хочется не высовывать носа из дома, растопить пожарче камин и провести время за пуншем и бильярдом. Но — не для принца Альберта. Ему, видите ли, доложили о большом стаде королевских оленей в Баллох Бью, и нам не оставалось ничего, кроме как, проклиная все на свете, собираться на охоту.

Если бы было возможно, я бы улизнул в Абергелди, но принц вместе с Элленборо наткнулся на меня в холле.

— О, полковник Флаш-манн, гдье ваши гетры? Ньеужели ви еще не посылайт за свой егерь? Пойдьемте, джентльмены, при такой погодье у нас остается всего ньесколько чьесов — мы уже должны выезжайт.

И он двинулся вперед в своей смешной альпийской шапочке и клетчатом шотландском плаще, а вокруг сзывали носильщиков, готовили коляски и егеря уже бездельничали на террасе, перебрасываясь шуточками среди ружей и прочей амуниции. Они знали, что я ненавижу подобную охоту, а Элленборо не способен без отдыха протащить свою требуху больше чем на десять ярдов, так что наши неудобства только забавляли этих грубиянов. Кроме нас собралось еще четверо или пятеро охотников, и наконец мы выехали под струи дождя, капли которого проникали сквозь брезент дождевиков, и двинулись прочь от замка по безлюдной дороге.

Местность вокруг Балморала выглядела жалкой даже в лучшие времена, а унылым осенним днем она и вовсе напоминала иллюстрацию из «Священной войны» Беньяна,[36] особенно в месте нашего назначения. Это был мрачный густой пихтовый лес среди гор, с обширными болотами, оврагами, забитыми обломками скал, и зарослями вереска по обе стороны долины. Здесь дорога заканчивалась. Мы выбрались из колясок и стояли, медленно пропитываясь дождевой влагой, пока Альберт, полный энергии и жажды крови, планировал кампанию. Мы должны были дальше рассыпаться в цепь и в сопровождении наших носильщиков идти по направлению к возвышенности, так как мгла к тому времени значительно сгустилась и двигаясь группой мы могли не заметить оленей.

Мы были уже почти готовы начать наше молчаливое восхождение, когда по дороге подкатилась еще одна коляска, в которой находились наши русские гости вместе с важными персонами из местных, все одетые для охоты в горах. Альберту, конечно же, это понравилось.

— Сьюда, джентльмены, — закричал он, — это великолепно! Што? В шотландских горах ньет мьедведей, но мы сможем отлично попрактиковайт на оленьях. Генерал Меньшикоф, не хотитье ли прогуляйться со мной? Граф Игнатьеф, а где же полковник Флаш-манн?