Флэшмен под каблуком - [65]

И чтобы настроить меня на нужный лад, ведет вниз и предлагает выбрать какой-нибудь джерсийский револьвер со стволом длиной с мою ногу.[84]

– Ну и кортик, конечно, – добавляет Брук. – Без него себя прям голым чувствуешь.

Мог ли он догадаться, что я чувствовал бы себя голым, даже сидя в полном рыцарском доспехе внутри линейного корабля, атакуемого лодкой с разъяренными маркитантками. Но приходилось держать фасон, так что я с мрачной улыбкой принял тесак и пару раз рубанул им наотмашь, хекая, как заядлый фехтовальщик, про себя же молясь, чтобы мне никогда не пришлось пускать его в ход. Брук одобрительно кивнул, потом положил руку мне на плечо.

– Вот это дух! – говорит. – Но вот что я скажу, Флэшмен: мне ли не знать, как хочется вам свести счеты, и мысль о вашей милой, добродетельной супруге наполняет вас… О да, по вашему лицу я вижу, как сжигает вас гнев, и не осуждаю за это. Но знаете что? Когда ни шел бы я в битву, всякий раз напоминаю себе, как Наш Спаситель, изгоняя из храма тех парней, что меняют деньги, осуждал Себя за свою вспышку – разве не так? Так что я стараюсь отбросить гнев и разбавить правосудие милосердием – не самая вредная смесь, а? Да хранит вас Господь, дружище.

И он ушел, собираясь, готов поспорить, бросить прощальный взгляд на догорающие прао.

Он сбивал меня с толку. Впрочем, так почти всегда бывало, когда судьба сводила меня с добрыми христианами. Возможно, потому что сам я – ч-ки скверный. Будучи сам обделен совестью, я не берусь судить тех, у кого она, похоже, сделана из каучука. Меня мало волновало, скольких пиратов он поджарил перед тем, как прочитать мне столь человеколюбивую нотацию. Как оказалось, не так уж много. Догнав нас, Кеппел доложил, что форт взяли без единого выстрела, Шариф Джаффир унес ноги в джунгли, и большая часть ланунов с ним за компанию. Оставшиеся, видя размеры нашего флота и свои полыхающие суда, побросали оружие. Так что все вышло отлично, а больше всего Брука порадовало, что Кеппел привел три сотни женщин, которых ланунские пираты захватили в рабство. Джей Би посетил их на прао Кеппела, трепал по голове и обещал, что скоро все они в целости и сохранности вернутся домой. Будь я на его месте, нашел бы, как утешить кое-кого из них более нежным образом – а у них был вкус, у этих ланунов – но с нашим бесклювым вожаком им, понятное дело, рассчитывать было не на что.

Следом он бегло оглядел взятых в плен пиратов и рабовладельцев и распорядился нескольких из них казнить на месте. Кажется, среди последних оказался перебежчик Макота: так или нет, но с этим типом Брук беседовал по душам минут пять, причем тот коренастый подлец скалился и шмыгал голыми пятками, выглядя несколько смущенным. Если верить Стюарту, абориген исповедовался в невероятных пытках, которым он со своими молодчиками подверг некоторых пленниц накануне вечером – отряд Кеппела нашел в деревне немало доказательств тому. Наконец Брук объявил ему свой приговор, и жуткий тип радостно кивнул, сложил ладони и проговорил: «Салам, туан бесар». В тот же миг Джинго набросил ему на голову москитную сетку и веревку – и фьюить! – один рывок, и Макота уже на пути в райские поля охотников за головами.[85]

Другой приговоренный при виде такого оборота поднял большой шум, вопя: «Крис! Крис!» и глядя на москитную сеть и веревку, как на графин с портвейном, переданный вправо[86]. Не могу сказать, какие у него нашлись аргументы против удушения, но им вняли. Парня вывели на берег, чтобы не шумел. Я наблюдал с палубы: он стоит навытяжку, на жабьем лице ни тени страха. Джинго пристраивает острие криса как раз под левой ключицей приговоренного и резко нажимает. Парень даже бровью не повел.

– Прискорбное дело, – говорит Брук, – но узнав о таких зверствах, я не смог сохранить хладнокровие.

Затем все снова погрузились на «Жаворонка», направляясь к Патусану, лежащему милях в двадцати вверх по реке.

– Там река сужается, – сообщает Кеппел, – и они дадут нам бой. Двести прао, по скромным подсчетам, да еще их ребята с сумпитанами будут шпиговать нас стрелами с деревьев.

– Чепуха, – говорит Брук. – Надо взорвать бон, потом прорваться внутрь и сойтись с ними борт к борту. Форты – вот где загвоздка: их пять, и можете быть уверены, в каждом не менее чем по тысяче человек. Нам предстоит выкуривать их ракетами и пушками, а потом идти на штурм в добром старом стиле. Этот иннинг твой, Чарли, как и всегда, – обращается он к Уэйду, потом добавляет, к моему ужасу: – Можешь взять с собой Флэшмена – пора найти применение его талантам, а? – и он улыбается мне так, будто поздравляет с днем рождения.

– Лучше не придумаешь! – восклицает Уэйд, хлопая меня по плечу. – Немного терпения, и мы покажем вам славную резню, приятель. Это похлеще Афганистана, можете мне поверить. Готов побиться об заклад, что вам не доводилось таранить прао в Хайберском проходе или уворачиваться от пуштунов, валящих на вас деревья! Впрочем, это все легко: если умеете одновременно бежать, плыть, карабкаться на бамбуковую стену и при этом махать клинком, у вас все получится. Это вроде как Трафальгар и Ватерлоо в одной бутылке, с примесью драки в пабе на Сильвер-стрит!