Флэшмен под каблуком - [122]

Чтобы поведать вам обо всех случаях, когда я бежал в панике, придется перечислить все мои битвы, помимо которых найдется еще несколько стратегических отступлений, и это было не хуже прочих. Стоит вспомнить, как мы со Скороходом Истом мчались в санях по Арабатской стрелке, уходя от казаков, или ту маленькую увеселительную прогулку на повозке для боеприпасов в компании полковника Себастьяна Морана после битвы при Исандлване[147], когда зулус-удлоко преследовал нас по пятам, – лишний пример того, как быстро ниггеры умеют перемещаться пешком. Но в этот раз загвоздка была в том, что до моря было всего ничего, и если наша посадка на корабль не пройдет гладко, то… Б-г мой, фрегат должен быть там! Я снова кинул взгляд через плечо – мы оторвались на милю, не меньше, но хова тоже достигли гребня и устремились вниз во всю прыть.

Я глянул на лошадей: они не были измотаны, но и для ипподрома тоже не годились. На сколько их хватит? Допустим, одна захромает? Как же я не догадался погнать запасных животных в направлении нашего бегства? Но теперь уже поздно.

– Вперед, – скомандовал я, и Элспет, с тревогой посмотрев на меня, ударила каблучками по бокам скакуна.

Последний хребет находился в полумиле от нас; когда на подъеме мы чуть замедлились, я еще раз обернулся, но на расстоянии целой мили никого не было видно.

– И все-таки у нас получится! – завопил я, и мы пролетели последние ярды, отделявшие нас от вершины. Яркое солнце ударило в глаза, а на щеках заиграл свежий ветер; прямо перед нами открылась панорама берега и океана, от белопенной полосы прибоя нас отделяло не более мили по песчаному склону. Справа лежал город Тамитаве, над островерхими крышами которого в небо поднимались столбики дыма; ближе к нам, но тоже с правой руки, находился форт: массивная каменная башня с флагштоком, обнесенная бревенчатым палисадом. Из города по направлению к форту двигалась колонна солдат в белых мундирах, силой около взвода, а на главной площади самого форта кипела бурная деятельность, как и у пушек на стене.

Лучи солнца, сиявшего на лазоревом безоблачном небе, били нам прямо в глаза, разгоняя остатки тумана, заволакивавшего морскую поверхность примерно в миле от берега. Райское местечко: коралловая отмель с пальмами, чайки порхают, дует свежий морской ветерок; не хватало одного: от золотого пляжа до перламутровой завесы тумана и от края горизонта на севере до городской гавани на юге море было пустым, как обеденный стол нищего. На рейде Тамитаве не было никакого британского фрегата. Даже занюханной маркитантской лодки не наблюдалось. А позади нас, как раз в тот миг, когда я обернул свой растерянный взор в том направлении, на гребне соседнего холма появились воины хова.

Даже не помню, вскрикнул я в тот момент или нет – вполне возможно, что и так, но и тогда это было лишь слабое выражение овладевшего мною отчаяния. Знаю только, что в голове у меня, пока я в приступе ярости и досады молотил кулаком по колену, билась единственная мысль: «Он ведь должен быть здесь! Ему нужно ждать ответа королевы!» Тут Элспет обращает на меня свои наивные голубые глазки и спрашивает:

– Гарри, а где же корабль? Ты сказал, он должен быть здесь… – потом, видимо, сложив два и два, добавляет: – И что нам теперь делать?

Именно этот вопрос занимал меня, пока я растерянно переводил взгляд с пустого моря перед нами на наших преследователей на холме. Те остановились на вершине. Ирония судьбы, если хотите: им теперь можно было хоть на животе подползать – мы оказались в ловушке, беспомощные, как котята, так что хова оставалось просто сграбастать нас и волочь в Антан, юдоль роковой неизбежности. Мое воображение уже рисовало эти змеиные глаза, парящие ямы Амбухипутси, летящие вниз с утеса кувыркающиеся тела, кровожадные вопли толпы… Я осознал, что с уст моих изливаются потоки ругательств, и огляделся вокруг, ища выход, которого, как понимал, нет.

Побледневшая Элспет вцепилась мне в руку, и я потащил ее вниз по склону, забирая влево, поскольку это был единственный путь, который нам оставался. В паре фарлонгов от форта начиналась идущая вдоль всего берега пальмовая рощица. Вот вам живой пример инстинкта труса – он неизменно приведет вас к убежищу, каким бы жалким и бесполезным оно ни казалось. Они разыщут нас там в два счета, но если нам удастся добраться до деревьев незамеченными из форта, появится шанс бежать на север. Только зачем? Мы будем мчаться, пока не свалимся от усталости или не загоним коней, или эти черные ищейки не настигнут нас; я знал, что это все бесполезно, и все же лучше, чем безропотно дать повязать себя здесь, как баранов.

– Ах, Гарри! – Элспет закричала мне вслед, когда мы помчались по склону. Я не обратил внимания – еще минута, и мы окажемся под сенью деревьев, если, конечно, нас не заметят из форта. Припав к шее коня, я украдкой бросил взгляд на каменное укрепление у подножия холма. Возгласы Элспет перешли вдруг в вопль; я повернулся в седле и, к изумлению своему, увидел, что жена тянет лошадь за гриву. Я скомандовал ей скакать, обозвав дурой, но она продолжала кричать, указывая в сторону моря. Мне оставалось притормозить скакуна и посмотреть, что ей там померещилось. И должен признаться, я не пожалел.