Флэшмен и краснокожие - [27]

Она попросила меня соблюдать приличия, а также погрузить все: не можем же мы-де, открывать заведение, в котором не будет все по высшему разряду. Так что пришлось распихивать по фургонам изящное постельное белье, занавески с фестонами, ковры, кресла, шезлонги, переносные ванны, пианино с подсвечником и ящиком нот. Ах, да, еще четыре канделябра, хрустальные абажуры, курильницы, соли для ванн, духи, нюхательный табак, сигары, сорок ящиков бургундского (я шепнул чокнутой бабе, что вино не выдержит путешествия), картины фривольного содержания в позолоченных рамах, запаянные банки с сыром, рахат-лукум, мыло, помаду и в довершение ко всему коробочку с опием и клетку с попугаем Клеонии. Закончилось тем, что нам пришлось нанять два дополнительных фургона.

– Дело стоит того, – отмела мои протесты Сьюзи. – Все это инвестиции, милый, и мы получим с них прибыль, вот увидишь.

– Если предположить, что золотые поля населены сплошь извращенными поэтами-лягушатниками, мы вообще сделаем головокружительную карьеру, – отвечаю я. – Слава богу, нам хоть не предстоит встреча с таможней.

Другою головную боль представляли собой шлюхи. Хотя Сьюзи и держала их в ежовых рукавицах и одевала, как учениц благотворительной школы, даже младенец догадался бы, что это за пташки. Все цветущие красавицы как на подбор, они не могли заставить себя ходить или сидеть как подобает монашкам. Стоило бросить один только взгляд на статную черную фигуру Афродиты, прихорашивавшейся перед ручным зеркальцем, или на резвушку Клаудию, расчесывающую кудри, или на Жозефину, томно восседающую на ящике и с удовлетворением разглядывающую свои очаровательные ножки, или на Медею с Клеонией, собирающих луговые цветочки, укрывшись под зонтиками от солнца, или на облокотившуюся на фургон аппетитную Эжени, обводящую всех знойным взором и обмахивающуюся веером, чтобы понять: нет, это вовсе не девочки из церковного хора. Наблюдая за возчиками и охранниками, которых нанял для нас Оуэнс, я приходил к выводу, что нам было бы безопаснее путешествовать даже с грузом золотых слитков.

На вид эти парни производили вполне приличное впечатление: половина в замшевых рубахах, некоторые в полинялых синих армейских мундирах, все до единого на хороших конях и вооружены до зубов винтовками и револьверами. Заводилой среди них был подвижный, крепко сбитый ольстерец с рыжеватыми бачками и мягким, бархатистым выговором. Представился он мне как Грэттен Ньюджент-Хэр, «через дефис, сэр; это мелочь, понимаю, но я привык к ней». На рукаве у него виднелось темное пятно на месте содранных шевронов, а слезая с лошади, он напоминал тюленя, соскальзывающего со скалы. «Джентльмен – солдат, – решил я, – выходец из мелких ирландских джентри: сельская школа, был вхож в Дублинский замок[54], как пить дать, но деньжат на офицерский патент не нашлось. Весьма приятный, славный парень с ленивой улыбкой и длинным носом».

– Ты был с Керни, обращаюсь я к нему. – А до этого?

– Десятый гусарский, – отвечает он.

– Цепочечный десятый![55] – не сдержался я.

Его сонные глаза распахнулись. Уж этот мой дурацкий язык!

– Ну да. А вы, как говорят, джентльмен из флотских, мистер Комбер? То есть, пардон, я хотел сказать, капитан. – Ирландец дружелюбно кивнул. – Знаете, глядя на ваши бакенбарды, я уже решил, что вы тоже из кавалерии. Да, видать, ошибся.

Я насторожился – глаз у парня оказался острый. Меньше всего мне хотелось встретить старого знакомого из английской армии. Впрочем, Десятый гусарский мне был известен разве что по имени, и это успокаивало.

– И как далеко на запад вы зашли с Керни? – спрашиваю.

– До реки Хила… это за Санта-Фе, знаете? Так что для меня те края не в новинку. Но вы, насколько понимаю, идете до самой Калифорнии, причем с леди. – Он бросил взгляд мне за спину, посмотрев, как Сьюзи загоняет своих подопечных в фургоны, и ухмыльнулся. – Чтоб мне лопнуть, милашки хороши, как молодые крольчихи на лугу, честное слово!

– Такими они и должны оставаться, мистер Ньюджент-Хэр…

– Зовите меня Грэттен, – сказал он, похлопав мустанга по морде. – Я буду двигаться по дороге перед вами, мистер Комбер. Как понимаю, вы хотели сказать, что через несколько недель мои парни могут разгорячиться, и тогда эти очаровательные юные девицы – простите за выражение, сэр, – окажутся в опасности? Не стоит, сэр, не стоит. Они тут в такой же безопасности, как в академии Святой Урсулы. – Ирландец нахлобучил шляпу, лицо его сделалось серьезным. – Поверьте, сэр, кабы я не знал, как управляться с этими подонками, разве был бы здесь?

Самоуверенный тип, решил я, но, видимо, не без оснований – армия не прошла для него бесследно. Я напомнил ему, что военная дисциплина – это одно, а тут мы имеем дело с гражданскими, да еще в прериях.

Грэттен весело рассмеялся.

– К черту военную дисциплину, – говорит. – Тут все просто, как горох лущить: если кто-то из этих ребят осмелится хоть пальцем тронуть одну из ваших девиц, я проломлю ему башку. А теперь, сэр, какие будут распоряжения? Что скажете против такого порядка: один впереди, один – в арьергарде, двое по флангам, а сам я на подхвате? Если вас устраивает… Вы сами поведете караван? Отлично…