Флэш-Рояль - [174]

Кобыла обошлась ему в сто двадцать пять тысяч фунтов, когда он купил ее на «Таттерсоллз» в тысяча девятьсот девяносто девятом. Она выступила на скачках всего три раза в цветах конюшни де Джерси. Пока на Эдварда де Джерси велась остервенелая охота, он преспокойно организовывал перевозку Бэндит Куин в Америку. Сперва он заказал перелет и заплатил агентству по перевозкам, а также налоги на анализы для отправки. Эдвард подделал документы из Уэтерби, указав брата Флэш-Рояля, коня по кличке Ливери-Рояль, в качестве отца будущего жеребенка. Он сделал все возможное, чтобы скрыть незаконную случку Флэш-Рояля с кобылицей. Бэндит Куин перевезли в трейлере для лошадей в аэропорт. В Америке ей следовало находиться на карантине, за что де Джерси тоже заплатил, а потом ее отправили бы в Ист-Хэмптон. Эдвард нанял парнишку-конюха для сопровождения лошади на время поездки и заплатил ему хорошую сумму, чтобы быть уверенным наверняка: тот прекрасно позаботится о его драгоценном грузе. Де Джерси в роли Майкла Шонесси вылетел из Ирландии в Виргинию. Оттуда на внутреннем рейсе он добрался до Нью-Йорка.

Прибыв в аэропорт имени Джона Ф. Кеннеди, де Джерси отправился до Ист-Хэмптона на автобусе под тем же именем Майкла Шонесси. Имея при себе всего один чемодан, он остановился в гостинице «Хантинг инн». По приезде Эдвард убедился, что Бэндит Куин хорошо перенесла дорогу, а сейчас проходит проверку в Корнелле. Де Джерси не сомневался, что с ее документами не возникнет проблем, как и с анализами. Он умел заметать следы.

Эдвард снял коттедж возле бухты Гардинерс-Бей в городке Спрингс, что в Ист-Хэмптоне. Он редко покидал принадлежавшую ему территорию и заказывал все необходимое через Интернет, стараясь придумать, как вернуть себе право собственности на недвижимость Морено. Де Джерси действовал осторожно, понимая, что полиция Великобритании могла уже отследить его связь с бизнесменом, но Эдвард не собирался так просто отказываться от миллионов долларов.

Работники карантинных конюшен вывели Бэндит Куин из трейлера, восхищаясь ее размером и породистостью. Кобылица обладала небольшой, почти как у арабского скакуна, головой, мощной шеей и крепким мускулистым телом. Ее беременность еще не бросалась в глаза. Бэндит Куин осмотрел ветеринар, который заключил, что длинный переезд никак не отразился на ее состоянии. Кобылица с жадностью съела первую порцию корма. Шерсть ее ослепительно блестела на послеполуденном солнце.

Лошадь поместили в денник, а персонал исправно поддерживал связь с владельцем: Майкл Шонесси звонил каждый день. Он говорил, что скоро покинет Ирландию, и ничем не выдавал, что уже жил в Ист-Хэмптоне.

К концу мая де Джерси, привыкший к новому имени, связался с адвокатской фирмой, которой пересылал ящик с картинами, и сообщил, что лично приедет за ним. Добравшись до места на взятом напрокат джипе, он зашел в офис и, предъявив документы, заплатил за доставку. Затем де Джерси отправился на склад, который фирма использовала для хранения вещей клиентов. Подобные услуги были в порядке вещей: из-за кочевого образа жизни многие домовладельцы Хэмптонса поручали адвокатам присматривать за владениями, оплачивать счета и следить за домами в зимний период, когда те пустовали. Де Джерси поставил ящик в джип и вернулся домой. Он извлек оттуда двадцать тысяч долларов, остальное спрятал в водонепроницаемые пластиковые пакеты под половыми досками.

Сказывался стресс последних нескольких месяцев: де Джерси сильно постарел и осунулся. Подобно Дрисколлу и Вилкоксу, он отрастил длинную бороду. Эдвард редко выходил на улицу, если только за покупками, которые совершал на фермерских рынках. Он ел здоровую свежую пищу, чтобы восполнить потраченные силы, и каждый день звонил с вопросами о жеребенке. На карантинных конюшнях уже привыкли к тихому голосу человека, которого они никогда не встречали.

– Здравствуйте, это Майкл Шонесси. Как поживает моя леди? – спрашивал он.

Де Джерси ожидал рождения, как заботливый отец, подыскивая тем временем жилье, куда он мог бы перевезти кобылу и жеребенка. Под досками лежало достаточно средств, чтобы обеспечить его на долгие годы. Оставалось придумать, как ему завладеть недвижимостью Морено, тогда он сможет жить в роскоши до конца своих дней. Он строил долгосрочные планы переехать в Виргинию и открыть там скаковые конюшни. Следовало только дождаться подходящего момента.

Местные жители знали, что на побережье появился приезжий, но не пытались подружиться с ним. Уединенность являлась одной из приятных особенностей жизни в Хэмптонсе: при желании можно было найти компанию или же остаться инкогнито. Здесь обитало множество художников, поэтому сухопарый бородатый мужчина в длинном пальто отлично вписывался в общую картину.

По утрам де Джерси бродил по пустынным пляжам, любуясь восходами. Забирался на утес и сидел там, размышляя о своей жизни, о будущем, думая о Кристине и дочерях, жалея, что все обернулось подобным образом. Но только так он мог оставаться на свободе, хоть и в одиночестве.

Де Джерси хватало времени, чтобы подумать о Дрисколле и Вилкоксе, однако угрызений совести он не испытывал. На самом деле Эдвард мало о чем сожалел, разве что о Сильвии Хьюитт, но и то было вынужденной мерой. Вера в это помогала ему смириться с ее смертью. Он не намеревался возвращаться в Англию или присутствовать на дерби, как предполагали те, кто вел на него охоту. У де Джерси не осталось причин возвращаться на родину. Бэндит Куин собиралась произвести на свет жеребенка его чемпиона. Эдвард не сомневался, что ему удалось надежно скрыться от полиции и что однажды сын Флэш-Рояля принесет ему победу в дерби.