Флавиан - [36]

Выйдя от старушки, не успев ещё переварить своими, затуманенными хмельком мозгами, увиденное, я уже через пять минут наткнулся на указанную мне друзьями как опознавательный знак калитку со столбами, вырезанными в виде сказочных богатырей. А ещё через пять минут я уже допивал вторую «штрафную», догоняя провожающих старый год друзей. Вернувшись в Москву через три дня сплошного «гулянья», «поправив здоровье» пивком, я приступил к институтской жизни, напрочь забыв и странную старушку, и поразивший меня иконостас, и Иерусалимский Крест.

И сейчас, взглянув на стенную роспись слева от меня, я вдруг увидел изображение святого в точно таком же капюшоне с передником расшитых крестами, и вся сцена со старушкой отчётливо встала перед моим внутренним взором.

— Клавдия Ивановна! — прошептал я. — А что это за одежда такая, вот на этом святом? Кто такую носит?

— Это Великая Схима, Лёшенька, — также тихо прошептала в ответ Клавдия Ивановна, — носят её схимники, которые монахи высшего пострижения — Ангелы земные!

— Господи! — подумал я, — сколько же раз призывал Ты меня, и как дивно! Как же я был глух и слеп! Прости меня, Господи!

Тем временем, левые двери алтаря отворились, и из них на солею вышла целая процессия: впереди сосредоточенный и серьёзный, держа в руке лёгкий напольный подсвечник со вставленной в него высокой и толстой свечой, шёл именинник Серёжа, хрупкий и какой-то весь светящийся. За ним, не менее сосредоточенный, громадный в своём сверкающем стихаре на фоне хрупкого Серёженьки, держа перед собой струящееся ароматным дымком ладана кадило, шествовал Семён. Флавиан замыкал шествие одетый вместо торжественно блестящей ризы в длинную чёрную мантию, без рукавов, со множеством мелких складок по центру спины. Его крупную, слегка склонённую, голову венчал высокий монашеский клобук. Когда процессия спустилась с амвона, сзади к ней пристроились певчие, заранее спустившиеся с клироса и поющие на ходу что-то призывно-покаянное. Народ в центре храма раздвинулся, освобождая место идущим, и вся процессия вышла в притвор. Я было потянулся перейти на другое место, откуда мне видно было бы происходящее в притворе, но что-то остановило меня, какая-то внутренняя неловкость — чего, мол, глазеть — не в театре же…

— Правильно, Лёшенька, во время службы по храму бегать-то не положено, — шепотком одобрила Клавдия Ивановна. — Стой вон, как свечечка, и молись сердечком, Господу так-то угоднее.

Я благодарно кивнул ей и прислушался.

— Спаси, Боже, люди Твоя и благослови достояние Твое, посети мир Твой милостию и щедротами… — негромкий, сосредоточенный голос Флавиана, мягким эхом отдавался из притвора по всему храму — … и низпосли на ны милости Твоя богатыя; молитвами Всепречистыя Владычицы нашея Богородицы и Приснодевы Марии; силою честнаго и животволрящего Креста; предстательствы Честных Небесных Сил безплотных; честнаго славного пророка, предтечи и Крестителя Иоанна; святых, славных и всехвальных Апостол… — голос Флавиана наливался силой — … святых славных и добропобедных мучеников, святых новомучеников и исповедников Российских и святых Царственных Страстотерпцев, преподобных и богоносных отец наших, святых и праведных богоотец Иоакима и Анны… — звуки голоса Флавиана, словно взмахами больших лебединых крыльев, взлетали всё выше — и преподобного и богоносного отца нашего Сергия, игумена Радонежского и всея России чудотворца, его же честных мощей обретение днесь светло празднуем, и всех святых… — это был уже крик, крик пастуха, приведшего сквозь бурю, перепуганных, доверчиво жмущихся к нему овец, крик, обращённый к хозяину об отворении закрытых ради ненастья врат овчарни — … молим Тя, многомилостиве Господи, услыши нас, грешных, молящихся тебе, и помилуй нас!

— Господи, помилуй, Господи помилуй, Господи, помилуй, Господи, помилуй… скороговоркой, словно боясь остаться вне родного пристанища, во тьме и страхе смертном, заторопился хор, — Господи, помилуй, Господи, помилуй…

— Сичас сорок раз будут повторять, потом пятьдесят, — тихонько прокомментировала мне на ухо Клавдия Ивановна. — Это, чтобы милости у Господа побольше выпросить.

Я опять молча кивнул ей. Подумалось, а ведь какие удивительные слова «Господи, помилуй»! Ведь когда мы говорим «помилуй» мы имеем в виду и «прости грехи», и «укрепи в вере», и «защити от зла», и «научи жить по-христиански». Да и многие другие просьбы о вещах, необходимых для спасения души, заложены в этих удивительно всеобъемлющих словах — «Господи, помилуй»!

— Услыши ны, Боже, Спасителю наш, Упование всех концев земли и сущих в мори далече; и милостив, милостив буди, Владыко, о гресех наших и помилуй ны. Милостив бо и человеколюбец Бог еси, и Тебе славу возсылаем, Отцу и Сыну и Святому Духу, ныне и присно и во веки веков! — Исполненный непоколебимой надежды на милосердие Божье, звенящий напряжённостью всех чувств и сил души, голос Флавиана прорезал воцарившуюся в храме благоговейную тишину и, пролетев все уголки церкви, отозвался под куполом.

— Аминь! — смиренно засвидетельствовал хор.

— Мир всем! — с радостью возвестил Флавиан, словно объявляя, что наша молитва услышана, и Мир Божий подаётся нам Всещедрым Владыкой.