FLATUS VOCIS - [4]
Иван Антонович разглядывал приведенную в книге гравюру, на которой мифический Один в плаще и надвинутой на единственный глаз широкополой шляпе пронзал себя копьем на священном древе Иггдрасиль, дабы получить в дар великую мудрость, снизошедшую на него в виде рун.
8
– Зачем ты хочешь сжечь эту книгу? – возмущенно заревел Иван Антонович на Артемия.
– Я устал от нее.
– От усталости книги не жгут! Или тебе слава Цинь Ши Хуанди покоя не дает?!
– Цинь Ши Хуанди сжигал книги прошлого, а я сжигаю книги будущего! – с загадочной улыбкой произнес Артемий.
– Что ты там городишь? Какие еще книги будущего? Ты хотя бы понял, что здесь написано?
– «Племя хамово мыслит вещами, племя иафетово – духом вещей» – что же в том непонятного?
Артемий сдавил свои веки пальцами, да так сильно, что, открыв глаза, несколько мгновений еще не видел ничего, кроме вихря из золотой пыли и печной сажи.
Пока знакомый интерьер просачивался акварельной пеной сквозь опустившуюся пелену, Артемий не проронил ни единого слова. И слышно было, как стрелки часов вырезают из воздуха бумажные круги.
– Ответь, – заговорил Артемий все с той же загадочностью в голосе, – что видится тебе, допустим, в слове «любовь»? Что нарисуется в твоем сознании от одного лишь упоминания о том, что мы обычно называем этим словом?
– Оставь ты, Артемий, свою путаность!
– В чем же ты видишь путаность? Не в том ли, что мы с тобою взялись рассуждать о тех вещах, которые не терпят описаний?
– Не пытайся убедить меня в том, во что и сам не веришь. Не ты ли прежде говорил, что слову все подвластно?
– Да, я! Но вот тогда ответь мне должными словами, что есть «любовь»?
Иван Антонович молчал. Любой ответ ему казался глупым. Он помнил как любил и помнил как любили его. Обрывки прошлого застыли в сгустке дней, как в янтаре запекшийся узор из комариных крыльев. Что это было? Взмах ее руки, бархатный голос, горячая ладонь, улыбка, тень от деревьев, соскользнувшая с ее груди, рассыпавшееся однажды ожерелье? Нелепица! Перед Иваном Антоновичем вдруг предстала экзальтированная ассистентка кафедры философии того института, в котором он когда-то учился. «Дайте мне дефиницию религии!» – срывалась она с контральто Леля в «Снегурочке» на меццо-сопрано Марфы в «Хованщине». Ивану Антоновичу сделалось неловко от собственной беспомощности в таком простецком деле, каковым для всякого образованного и знакомого с трудами Бруно Бауэра человека является выведение дефиниций.
– Вот и суди, Иван, о том, что словно бы и всем известно, да только никто этого выразить не может. Так и любовь у нас всем видится по-разному. А египтянин, говоря о ней, тысячу лет рисовал плуг, поскольку в земле фараонов иероглиф с изображением плуга имел значение «любить».
– «Влюбился, как сажа в рожу влепился», – радостно подхватил Иван Антонович, зная, что Артемий не станет тягаться с ним в знании пословиц, – «Новый друг, что неуставный плуг».
9
– Так ведь нет же у нас иероглифов. И не было никогда, – упирался Иван Антонович.
– Да в каждом слове иероглиф, – отвечал Артемий. – Только мы эти иероглифы от самих себя спрятали, чтобы рабами их не стать.
– Или кого-нибудь рабами их не сделать? – ухмыльнулся Иван Антонович.
10
Вечернее небо стирало краски дня незримой кистью из суетливых ласточек, метавшихся над прудом. Сидя в лодке, Иоганн подмигивал Якобу, и оба брата замирали в восхищенье, внезапно распознав брахистохрон в полете птиц. От воскрешенных ауспиций в их головах рождались мириады формул, которые они спешили записать друг другу мелом на камзолах. Возня раскачивала лодку, на борту которой значилось загадочное имя «Bernulli».
На пустынном берегу одиноко возвышался каменный дом. В желтом свете, струившемся из окна, виднелись контуры чьей-то хрупкой фигуры. Тщедушный человек стоял, раскинув руки, в самом центре огромной залы.
– Скорее, – кричал Иван Антонович, – мы можем не успеть!
Артемий выбился из сил. Он больше не мог бежать.
– Остановись, Иван! Дай дух перевести.
– Вот же беда с тобой!
– Кому беда? – выдохнул Артемий.
– Да всем! Всем беда!
Увещевания Ивана Антоновича мало походили на каприз и еще меньше на шутку. Он действительно боялся чего-то, что непременно должно было случиться, коли они опоздают.
До дома оставались считанные метры. Не оглядываясь более на Артемия, Иван Антонович кубарем скатился с вершины холма, оказавшись на залитой светом поляне, как раз напротив окна.
– Мое приветствие, Егор Константинович! – раскланялся он перед стоявшим в окне человеком.
– В моем аквариуме заговорили рыбы! – послышался за окном голос Егорушки.
– Какие уж там рыбы! Вы бы их давно отправили на заливное, окажись они в ваших стигийских водах, – кричал Иван Антонович. – Мы – не рыбы! Рыбы – не мы!
– Однако, Иван, ты скользкий тип!
– Что поделаешь, я долго терся со слизняками!
– Ты один? – спросил Егорушка, всматриваясь в темноту за окном.
– Нет! Со мной нубийская конница и пятьсот ныряльщиков с Крита, – горланил Иван Антонович, словно пьяный ямщик у трактира.
– Заходи уже! – послышалось из-за дверей.
Как только на поляне появился Артемий, к берегу пристала лодка. С нее бесшумно сошли Иоганн и Якоб. Каждый из них держал на плече по веслу. Они направились к Артемию и молча принялись выкапывать из земли фигуру, нарисованную его тенью. Остро заточенные весла работали не хуже лопат. Вскоре Артемий оказался на самом краю глубокой ямы, точно повторявшей контуры его фигуры. Ему вдруг невероятно захотелось улечься на самое дно, чтоб испытать всем телом то, в чем будто бы обманывался его глаз, но оклик Ивана Антоновича, звавший войти в дом, остановил его.
Прыгнуть через магический костер Матери – еще полбеды. А вот как быть с архангелом, открывшим на тебя охоту, демоном, который так и норовит соблазнить, и призраком папы римского, которого ты сама же и откопала в подземельях Ватикана? Не знаешь? А придется думать быстро: Зло копит силы и уже идет по твоим стопам, Настя…
Обитатели одного из лесов Европы мечтают встретить Новый год, как встречают его люди в городе. Лесным жителям помогают учёные, которые противостоят изменениям климата, вредным для жизни на всей планете. Но тепло в Лесу — отнюдь не всё, что нужно для новогоднего праздника. Где взять кушаний вдоволь? Надо находить выход, но как приходится тому, кто не может его найти?
Запланированный счастливый медовый месяц Дарье и Олегу пришлось отменить из-за неожиданного наследства – умерла тетка Дарьи. Завещание оказалось очень необычным, странным и пугающим, но огромный особняк, большая сумма денег переубедили, и она вступает в наследство. После этого начинаются ее опасные приключения и беды. Опорой для Дарьи становится ее сводная сестра Катя. Неприятности, свалившиеся на голову героине, действительно были нешуточные: родовое проклятие, предательство мужа, оказавшегося маньяком и убийцей, сестра мужа, которая, как выяснилось, ему не сестра, да еще и ведьмарка.
После катастрофы звездолёта осталась в живых только маленькая девочка – потому что мать отдала ей свой кислород. Когда девочка повзрослела, у неё обнаружился неожиданный дар. Благодаря этому она попала в команду космических спасателей. Но для работы спасателем одних технических знаний мало. Космос подкидывает такие загадки, которые разгадает не каждый детектив. Выяснилось, что повзрослевшая девочка успешно справляется и с этими проблемами. В процессе написания.
В провинциальном городе серийный убийца с магическими способностями охотится на девушек. Ни улик, ни какой-то связи между жертвами полиция так и не нашла. Все девушки были очень разными. Но все же что их объединяет? Расследование начинают вести инквизитор Бастиан и могущественная ведьма Западных пустошей Аделин. Со временем они понимают: чтобы найти преступника, надо заглянуть в собственное прошлое.
Роман «Город Сириус» – попытка автора синтезировать литературную форму и философское содержание. В небольшом городке-наукограде происходит череда загадочных самоубийств видных учёных. Выяснением причин происшествий занимается лучший следователь, который к тому же увлекается философией и разгадкой сложных головоломок. Все следы ведут в Сириус – созданный искусственным интеллектом виртуальный город-государство, в который в скором времени должна трансформироваться современная цивилизация. Что увидят участники событий в этом совершенном государстве, сможет ли оно сделать людей счастливыми, как увлечения следователя помогут раскрыть дело, а главное, удастся ли предотвратить надвигающуюся катастрофу, – предстоит узнать читателю. Роман близок к таким произведениям, как «Солярис» Станислава Лема, «Мы» Евгения Замятина и ряду других антиутопий.