Физрук навсегда - [17]

Ниссен повернул голову к двери.

– Вы кто такие? Я вас не звал. Идите…

– Опа, – сказал Виталик, не отводя глаз от пентаграммы. – Кажется, мы не совсем вовремя. Или вовремя. Или не кажется.

Дым в ней перестал клубится, и оказалось, что на полу стоит женщина. Молодая, полуголая, чертовски привлекательная.

Правда, с рогами и хвостом.

– Не уверен, что это противозаконно, – сказал Виталик. – Но, скорее всего, это аморально и подает студентам плохой пример. А разве не задача ректора – подавать студентам исключительно хорошие примеры, к хренам?

– Вы не понимаете, – сказал Ниссен. – Это эксперимент.

– Все мы понимаем, – заверил его Виталик. – Я прямо вижу, что подушки на ковре навалены исключительно в научных целях. А на столике не вино и фрукты, а реагенты и реактивы.

– А нам запрещено вызывать демонов в стенах Академии, – заметил Федор.

– А жена твоя знает о твоих экспериментах? – поинтересовался Виталик.

– Я холост, – сказал Ниссен. – А вы кто такие? И как вы сюда попали?

– Мы к вам, профессор, и вот по какому делу…

– Я не профессор, – сказал Ниссен. – Я академик.

– Хрен, как говорится, редьки не любознательней, – сказал Виталик.

Ниссен наконец-то встал в позу кастующего мага и от его ладоней стал идти легкий дымок.

– Я вас сейчас испепелю, – пообещал Ниссен.

– Ты угрожаешь испепелить нас, но делаешь это без уважения, – сказал Виталик. – Кроме того, я уверен, что в уставе вашего учебного заведения наверняка есть пункт, запрещающий испепелять студентов в свободное от занятий время.

– Вы – не мои студенты, – заявил Ниссен.

– Вот он, – Виталик ткнул пальцем в Федора. – Вполне себе студент.

– Да, – подтвердил Федор. – Я студент.

Суккуб соблазнительно изогнулся внутри пентаграммы.

– А, помню, помню, – сказал Ниссен. – Мистер Сумкин, кажется. Я вам еще кредит на обучение помогал получить.

– Мы как раз по этому поводу, – сказал я. – Сколько он вам должен?

Ниссен назвал сумму. Федор поник плечами. Виталик присвистнул.

– Те пять лет едва начались, – заметил я. – А первый год он оплатил из собственных средств.

– Таковы условия подписанного им договора, – развел дымящимися руками Ниссен. – Кредит предоставляет наш банк-партнер…

– А договор наверняка был написан очень мелким шрифтом, – сказал я.

– Ростовщики везде живут неплохо, – заметил Виталик. Некоторые вещи не меняются вне зависимости от времени и обстоятельств. Небо голубое, вода мокрая, банки наживаются на доверчивых простофилях, оказавшихся в тяжелых жизненных обтоятельствах.

– Вы можете адресовать свои вопросы им, – сказал Ниссен. – Их ближайший офис находится в ста пятидесяти километрах отсюда и открывается в десять утра, так что вы вполне можете успеть.

– Мы сами решим, кому нам, сука, адресовать вопросы, – сказал Виталик.

– Я в любом случае не могу его отпустить…

Виталик медленно расстегнул кожаный плащ. Выяснилось, что зомби подготовился к разговору и переложил свой дробовик из инвентаря под одежду. Кроме того, на его поясе обнаружился внушительных размеров тесак.

– Мы пришли сделать тебе предложение, от которого нельзя отказаться, – медленно и спокойно сказал Виталик. – Кстати, у тебя есть любимая лошадь?

– Э… нет, – сказал Ниссен.

– У него есть любимый грифон, – подсказал Федор.

– Грифон тоже подойдет, – согласился Виталик и погладил тесак.

– Вы отдаете себе отчет, что угрожаете могущественному магу в месте его силы? – поинтересовался Ниссен.

– Отдаем, – сказал я и покрутил в руке «дезерт игл».

– Огнестрельное оружие тут не действует, – сказал Ниссен.

– А это не огнестрельное оружие, – сказал я. – Это магический артефакт с тримеритовым боеприпасом.

Суккуб обольстительно улыбнулся уже мне. У демонов либо нет проблем с кариесом, либо отличные стоматологи.

Ниссен сглотнул.

Он знал, что такое тримеритовый боеприпас.

Конечно, он был академиком магии в месте концентрации своей силы (строить собственную академию в любом другом месте было бы верхом неосмотрительности), у него было несколько уровней защиты, наверняка имелся Амулет Возрождения с максимальными шансами на успех и способности к телепортации.

Но нас было трое, и среди нас был легендарный физрук, чьи подвиги, в том числе и вымышленные, воспевали в своих балладах засевшие на каждом третьем углу менестрели.

Он был наслышан обо мне и явно не хотел рисковать.

Тот факт, что мы в принципе смогли проникнуть к нему в кабинет в сердце его цитадели, и он пока еще не понимал, каким образом, уже говорил не в его пользу.

– Что вы хотите?

– Разорвать договор, – сказал я. – Признать его недействительным. Формулируйте, как хотите.

– Придется заплатить неустойку, – сказал он.

– Сколько? – спросил я, понимая, что вопрос уже практически решен. Если уж он начал торговаться…

Он назвал сумму, всего лишь на десять процентов меньшую, чем в первым раз.

Плечи Федора поникли ещё ниже. Виталик задумчиво достал из ножен тесак и принялся водить большим пальцем по лезвию, проверяя его заточку.

– А без процентов? – спросил я.

– Вы забираете у меня моего лучшего ученика…

– Я не большой специалист в образовательной сфере, – сказал Виталик. – Но мне кажется, что ты недостаточно хорошо обращался со своим лучшим учеником. Посуди сам, он жил в каморке под лестницей и ты сделал так, чтобы он был должен тебе хренову кучу денег и отдавал их еще двадцать пять лет, фактически становясь на это время твоим крепостным. Какие-то хреновые у вас тут, сука, стимулы.