Физиология наслаждений - [30]

Глава XI. Наслаждения слуха вообще. сравнительная физиология. различие между звуками. Выражения лица. О влиянии наслаждений слуха на человечество

После удовольствий, доставляемых чувством осязания, жизнь человеческая наслаждается всего более удовольствиями слуха. В области физиологии это – факт замечательный, составляющий первое исключение из физиологического закона, управляющего, как мы уже видели, наслаждением вообще. Рассматривая удовольствия, производимые двумя первыми чувствами, мы заметили, что самые сильные наслаждения следуют за утолением сильнейших потребностей, указанных самой природой. Здесь же мы видим, наоборот, обильный источник ощущений, как бы вовсе ненужных ни для поддержания индивидуального существования, ни для поддержания человеческой расы, источник, как бы лишенный роскошных наслаждений. Мы замечали, кроме того, что хотя человек и мог посредством искусства рассматривать до бесконечности предел удовольствий, данных ему природою как естественные последствия физиологических условий его существования, но он не мог изобрести ни одного приятного ощущения нового рода. Здесь же, напротив того, мы видим, что человек, создавший не существовавшую в природе музыку, открыл в себе бесконечные горизонты новых высших наслаждений, приобретая тем навеки искусственную потребность для всего своего рода.

Многие из животных низшего разряда оказываются вовсе лишенными слуха; тем же существам, для которых орган слуха существует в простейших своих формах, он не может представлять иных ощущений, кроме весьма сбивчивых и неопределенных. В породах, стоящих на более высокой ступени животной лестницы, мы встречаем орган слуха, весьма схожий по наружному построению с человеческим ухом, но мы не находим никаких данных для предположений, чтобы простое слуховое ощущение доставляло им удовольствие.

Известно, что некоторые из млекопитающих и даже иные рыбы и пресмыкающиеся умеют отличать разницу между звуками, видимо, находя в них удовольствие и явно выказывая свое наслаждение. Степень умственных понятий как бы вовсе не имеет значения при наслаждении звуками у животных, так как мы видим ежедневно глупого скворца, весело и удачно аккомпанирующего своим пением мелодии органчика, меж тем как умный пес сердито лает, заслышав сладкие звуки оркестра. Более всех животных, за исключением человека, птицы могут наслаждаться ими же производимой музыкой. Некоторые философы, желая указать человеческое достоинство, видят в музыке, созданной человеком, только подражание пению птиц. Как ни велика разница между физиономией человеческой с чертами лица животных, все же мы в состоянии распознавать выражения радости и печали даже во внешности птицы. Кто бы мог, подкравшись к соловью, уследить за движением его во время пения, тот убедился бы, что музыкальные упражнения доставляют птичке немало радости. Внимательным наклоном и движениями крошечной головки, неподвижностью и блеском глазок соловей выказывает, как усердно следит он за собственным пением, любуясь складом своей песни, то шутливо повторяя один и тот же звук, то ухищряясь разнообразить по-своему сочетания вылетающих из его горлышка звуков.

Позднее, анализируя удовольствия слуха, мы убедимся, что главное различие между ними состоит в характере самых ощущений. Теперь же бросим только поверхностный взгляд на условия индивидуальностей и на другие элементы, могущие влиять со стороны на одно и то же звуковое наслаждение.

Большинство людей находят наслаждение в музыке, и немногие остаются вполне к ней равнодушными. Но между такими крайними исключениями, как, например, Кювье, которому приходилось делать над собой неимоверные усилия, чтобы выслушать прелестное выполнение музыкальной пьесы его любимой дочерью и такими музыкальными гениями, как Россини, который, проведя жизнь от самого рождения до смерти в атмосфере гармонии, нуждался в ней как в воздухе, – между подобными крайностями находится несметная толпа с разнообразиями слуха, более или менее чувствительного к наслаждению музыкой. В этом случае людей можно поделить на три категории. Первые могут только наслаждаться музыкой, слушая игру своих собратьев; вторые сами воспроизводят гармонию как более или менее талантливые исполнители; третьи и последние умеют сами создавать гармонию звуков. На высшее наслаждение слухом имеют право одни только творцы музыки.

До сей поры не удалось подметить ни одного видимого признака, по которому можно было бы сразу отличать меломана от профана в музыке, отличать по внешнему взгляду человека, которому одинаково милы и барабанный бой уличного шарлатана, и трели скрипки Паганини, от того, который находит в области музыки новый мир высоких наслаждений. В настоящее время можно забросить без укора совести знаменитую некогда «музыкальную шишку» френологов в ту кладовую минувших заблуждений, где, увы! находится еще так много пустого места для склада и настоящих, и будущих заблуждений человеческого ума. Не вправе люди называть тупоумными тех, которые остаются вполне равнодушными к проносящимся перед ними потокам гармонии. История говорит нам о многих гениальных личностях, не умевших отличить прелесть гармоничного аккорда от простого свистка. Самый поверхностный наблюдатель, наоборот, в состоянии усмотреть посреди талантливых исполнителей музыки и посреди страстных ее любителей людей с весьма посредственными способностями. Но, как бы взамен ограниченности ума многих из своих адептов, наслаждение музыкой находится обыкновенно в тесной связи с чувствительными способностями человека, и мы видим нередко, как люди эгоистические и грубые награждают улыбкой презрения собратьев своих, упивающихся прелестью мелодий.