Физиогномика - [5]
— Умный? — спросила она, пока я осматривал очертания тела ребенка.
— Не слишком, — возразил я, — но и не полный болван.
— И никакой надежды, ваша честь? — спросила она, выслушав до конца мое заключение.
— Мадам, — устало вздохнул я, — вы когда-нибудь слышали, чтобы в ослином навозе находили золотые монеты?
— Нет,— удивилась она.
— И я не слышал. Всего наилучшего, — распрощался я и снова повернул к северу.
Войдя в длинный переулок, тянувшийся между складом и таверной, я проводил взглядом вечернее солнце, а вышел из него в сумерки и ощутил телом хриплое дыхание ночи. Под кустом стоял очередной твердокаменный герой. В его руке я заметил табличку с надписью от руки: «ВАМ СЮДА, ВАША ЧЕСТЬ». Стрелка под надписью указывала на извилистую тропинку, уходящую в темнеющий лес.
Пронизывающий ветер заставил меня ускорить шаг. Я выругался по адресу кретинской статуи, скалившей ; в улыбке синие зубы и выкатившей на меня каменные глаза, и в тот же миг большая черная птица пролетела над моей головой. Забрызгав пометом рукав моего плаща, она снова скрылась в лесу. Я запоздало вскрикнул и пошел следом за ней. Впереди маячила снежная шапка горы Гронус, над которой явно бушевала гроза. От белого потека на рукаве тошнотворно несло ананасом, но было слишком холодно, чтобы снять плащ.
Вступив под тень деревьев, я вспомнил, как дернулся и застыл взгляд Битона, и тут же осознал, что настала ночь. Надо мной протянулись голые ветви, а ноги ступали по грудам желтых листьев, усыпавших тропу. Над каркасом лесной кровли ярко блестели звезды, но я не сумел найти среди них ни одной знакомой. Мысленно я поклялся отплатить мэру за оказанное внимание, когда придет его черед подвергнуться измерениям, и, бормоча себе в утешение: «Иногда возникает необходимость прибегнуть к вскрытию», медленно зашагал дальше, стараясь по возможности держаться тропы и за каждым поворотом с надеждой высматривая свет окон.
Я нуждался в логике, чтобы сохранить ясность разума. Никогда не любил неизвестности. С самого детства темнота внушала мне опасения. В ней нет лица, которое можно было бы прочесть, нет знаков, отличающих друга от врага. Физиономия ночи — бесформенное пятно, не подвластное моим инструментам, и это пятно может скрывать любое зло. Вы не представляете, сколько моих коллег испытывают те же чувства и вынуждены спать при свете.
Я попытался сосредоточиться на деле, размышляя, чего следует ожидать и сколько времени понадобится, чтобы обследовать все население города. И тут, спотыкаясь в темноте, я испытал озарение, какое обычно приходит только после введения дозы.
— Если эти глупцы верят в чудотворность украденного плода, — сказал я вслух, — то искать, вероятно, следует того, чья личность со времени похищения претерпела значительные изменения.
Разумеется, я не приписывал плоду чудесных свойств (я свободен от суеверий), но разве тот, кто верит, что стал гением, бессмертным, или приобрел способность летать, может вести себя по-прежнему? Как я говорил своим студентам в начале каждого семестра в Академии: «Физиономист — это не просто никелированные инструменты. Главное его орудие — острый и логичный ум. Полагайтесь прежде всего на собственный рассудок». К тому времени когда эта блестящая мысль полностью оформилась в моей голове, за поворотом открылась резиденция мэра. В двухстах ярдах, по-видимому на крутом холме, светились ярким огнем окна широкого фасада. Я уже начал подниматься по склону, когда в лесу позади раздался гул. Он быстро приближался, нарастая с каждым мгновением, и раньше чем я успел задуматься о его причине, из леса сорвавшимся с цепи кошмаром вылетела и остановилась передо, мной запряженная четверкой карета.
На козлах сидело то самое свинообразное чудище, что доставило меня из Отличного Города. Оно ухмыльнулось, щурясь от света висевшего на оглобле фонаря. — Создатель поручил мне сопровождать вас, — сказал он. Мне на язык просились тысячи сильных выражений, но упоминание Создателя заставило сдержаться. Я просто кивнул и сел в карету.
3
— Где же Битон? — встретил меня мэр. — Я собирался послать его в город за льдом.
Гости, разодетые со всей убогой роскошью, на какую были способны, встретили его выступление взрывом хохота. Окажись при мне скальпель, я накрошил бы из них конфетти, теперь же заставил себя улыбнуться и с достоинством поклонился. В зеркале на противоположной стене отразился мэр, обнимающий меня за плечи.
— Позвольте показать вам дом, — предложил он, издавая сильный запах спиртного. Я изящно отстранился и со словами: «Как вам угодно», последовал за ним сквозь толпу горожан, пивших, куривших и ломавшихся, как стадо мартышек. Краем глаза я заметил миссис Мантакис и задумался, как ей удалось опередить меня. Какой-то пьяный болван приблизился ко мне и произнес: «Вижу, вы беседовали с мэром», указывая на пятно птичьего помета у меня на рукаве. Мэр неудержимо расхохотался и похлопал болвана по спине. В какофонию бессмысленной болтовни врывались фальшивые ноты мелодии, извлекаемой неким старцем из диковинного деревянного инструмента. Из напитков подавали только «разлуку» — напиток шахтеров, с легким голубоватым оттенком. Дежурным блюдом были запеченные крематы — нечто вроде колбасок собачьего дерьма, красиво уложенных на твердых, как обеденные тарелки, галетах.
«Зеленое слово» - богатый мифологическими аллюзиями рассказ, вдохновленный древней легендой о зеленом человеке. Впервые был опубликован в антологии «Зеленый человек: Сказки волшебного леса».
В Мире-за-гранью, построенном Драктоном Белоу по мотивам визионерских стихов, наступили новые времена…Мрачный, замкнутый внутри себя Город разрушен повстанцами, основавшими в равнинах свободное поселение…Но теперь этот мир отравлен чудовищным сонным вирусом, поразившим и самого неудачливого демиурга…Единственный путь к спасению – проникнуть в ПАМЯТЬ ДРАКТОНА БЕЛОУ и отыскать там секрет противоядия. Но провести туда физиогномиста Клэя может лишь ОЧЕНЬ опасный союзник – ДЕМОН Мисрикс…
Пьеро Пьямбо — удачливый портретист, светский лев; ему рады в самых модных нью-йоркских гостиных конца XIX века. Но несмотря на преуспевание, его снедает чувство творческой неудовлетворенности, поэтому он с радостью хватается за необычный заказ от некой миссис Шарбук — написать ее портрет, не видя ее, а лишь ведя беседы с ней из-за ширмы. Но пока удивительная миссис Шарбук рассказывает ему о своей удивительной жизни, город потрясает серия кровавых, ничем не мотивированных убийств, и Пьямбо начинает понимать, что они как-то связаны с его таинственной заказчицей…
Главный герой повести — Уильям, мальчик, обладающий уникальной способностью к синестезии, явлению восприятия, когда при раздражении одного органа чувств наряду со специфическими для него ощущениями возникают и ощущения, соответствующие другому органу чувств. Уильям не только слышит звуки, но и видит их, не только чувствует запахи, но и ощущает их…Когда Уильяму было 13 лет, он без спросу сбежал из дому и пошёл в кафе «Империя мороженого». В кафе он впервые попробовал кофейное мороженое, и как только он взял первую ложку с лакомством в рот, перед ним материализовалась девочка…Перевод с английского Андрея Новикова.
Мир-за-гранью, построенный Драхтоном Беллоу по мотивам визионерских стихов, изменился. Однако человек, изменивший его – физиогномист Клей, – бесследно исчез.Жив он или убит? Это пытается выяснить демон Мисрикс, втуне пытающийся стать человеком.Жажда узнать о судьбе Клея приводит демона-неудачника из развалин разрушенного Города в основанное победившими повстанцами новое поселение – но там его неожиданно обвиняют в убийстве того, кого он пытается отыскать…Демона можно судить – но возможно ли его казнить? Героя можно объявить убитым – но станет ли он от этого мертвым?
Ад строго взимает плату за право распоряжаться его силой. Не всегда серебром или медью, куда чаще — собственной кровью, плотью или рассудком. Его запретные науки, повелевающие материей и дарующие власть над всесильными демонами, ждут своих неофитов, искушая самоуверенных и алчных, но далеко не всякой студентке Броккенбургского университета суждено дожить до получения императорского патента, позволяющего с полным на то правом именоваться мейстерин хексой — внушающей ужас и почтение госпожой ведьмой. Гораздо больше их погибнет в когтях адских владык, которым они присягнули, вручив свои бессмертные души, в зубах демонов или в поножовщине среди соперничающих ковенов. У Холеры, юной ведьмы из «Сучьей Баталии», есть все основания полагать, что сука-жизнь сводит с ней какие-то свои счеты, иначе не объяснить всех тех неприятностей, что валятся в последнее время на ее голову.
Джан Хун продолжает свое возвышение в Новом мире. Он узнает новые подробности об основателе Секты Забытой Пустоты и пожимает горькие плоды своих действий.
Что такое «Городские сказки»? Это диагноз. Бродить по городу в кромешную темень в полной уверенности, что никто не убьет и не съест, зато во-он в том переулке явно притаилось чудо и надо непременно его найти. Или ехать в пятницу тринадцатого на последней электричке и надеяться, что сейчас заснешь — и уедешь в другой мир, а не просто в депо. Или выпадать в эту самую параллельную реальность каждый раз, когда действительно сильно заблудишься (здесь не было такого квартала, точно не было! Да и воздух как-то иначе пахнет!) — и обещать себе и мирозданию, вконец испугавшись: выйду отсюда — непременно напишу об этом сказку (и находить выход, едва закончив фразу). Постоянно ощущать, что обитаешь не в реальном мире, а на полмиллиметра ниже или выше, и этого вполне достаточно, чтобы могло случиться что угодно, хотя обычно ничего и не происходит.
Главный персонаж — один из немногих уцелевших зрячих, вынужденных бороться за выживание в мире, где по не известным ему причинам доминируют слепые, которых он называет кротами. Его существование представляет собой почти непрерывное бегство. За свою короткую жизнь он успел потерять старшего спутника, научившего его всему, что необходимо для выживания, ставшего его духовным отцом и заронившего в его наивную душу семя мечты о земном рае для зрячих. С тех пор его цель — покинуть заселенный слепыми материк и попасть на остров, где, согласно легендам, можно, наконец, вернуться к «нормальному» существованию.
Между песчаными равнинами Каресии и ледяными пустошами народа раненое раскинулось королевство людей ро. Земли там плодородны, а люди живут в достатке под покровительством Одного Бога, который доволен своей паствой. Но когда люди ро совсем расслабились, упокоенные безмятежностью сытой жизни, войска южных земель не стали зря терять время. Теперь землями ро управляют Семь Сестер, подчиняя правителей волшебством наслаждения и крови. Вскоре они возведут на трон нового бога. Долгая Война в самом разгаре, но на поле боя еще не явился Красный Принц. Все умершие восстанут, а ныне живые падут.
Никогда неизвестно, кто попадёт тебе в руки, вернее, кому попадёшь в руки ты, куда это тебя приведёт, и в кого превратит. Неизвестно, что предстоит сделать для того, чтобы мир не погиб. Неизвестно, как сохранить близких, которых у тебя никогда не было.
Крипта.«Реальная» столица Сети. Рай хакеров. Кошмар корпораций и банков. «Враг номер один» ВСЕХ мировых правительств. В сети нет ни стран, ни национальностей. Есть только СВОБОДНЫЕ люди, готовые сражаться за свою свободу!..
Жесткие и насмешливые мини-антиутопии, в каждой из которых людям будущего приходится пожертвовать какой-то из простых ценностей…
Крипта.«Реальная» столица Сети. Рай хакеров. Кошмар корпораций и банков. «Враг номер один» ВСЕХ мировых правительств. В сети нет ни стран, ни национальностей. Есть только СВОБОДНЫЕ люди, готовые сражаться за свою свободу!..
«... „Собаку-хлопушку“, предварительно натасканную на его феромоны и цвет волос, Тернеру посадили на хвост в Нью-Дели. Она достала его на улице под названием Чандни-Чаук, проползла на брюхе к арендованному им „БМВ“ сквозь лес коричневых голых ног и колес рикш. „Собака“ была начинена килограммом кристаллического гексогена, перемешанного с тротиловой стружкой.Тернер не видел ее приближения. Последнее, что он помнит об Индии, – розовая штукатурка дворца под названием «Отель Кхуш-Ойл». ...»Мир романа Уильяма Гибсона «Граф Ноль» – классика киберпанка!