Фитнес для Красной Шапочки - [13]

Он разглядывал меня и, наверное, тоже злился.

Правда, на его физиономии какие-либо эмоции не отразились. Я молчала, и он молчал. Я потому, что собиралась с силами, а почему он — мне неведомо. Может, ему нравилось наблюдать, как я ерзаю на стуле, подыскивая слова? Эта мысль любви к нему во мне не прибавила, и я невпопад брякнула:

— Нам надо поговорить.

— Слушаю, — кивнул он без намека на какой-либо интерес.

— Я хочу уехать, — злясь все больше и больше, начала я. — Мне необходимо продать квартиру, на это уйдет время…

— Хочешь, чтобы я помог? — спросил он, повертев стакан в руке.

— Хочу, чтобы ты оставил меня в покое, — рявкнула я, а ведь давала слово, что буду держать себя в руках, и вот пожалуйста, стоило этому уроду появиться, и все обещания насмарку.

Мелех поднял брови, глядя на меня с удивлением, точно я сморозила невероятную глупость, и спросил:

— Что ты имеешь в виду?

— Прекрати, — зашипела я, торопливо оглянулась и вздохнула, призывая себя успокоиться. — Меня уволили с работы…

— А я здесь при чем? — Теперь на его лице появилось недоумение. Он пожал плечами и отодвинул стакан, а я перегнулась к нему и заговорила еще тише:

— Хочешь сказать, что обошлось без тебя?

— Ты спятила, — обиделся он. — Тебя уволили с работы, а какое я могу иметь к этому отношение, раз работаешь ты не на меня? Может, ты просто не справлялась?

— Может, — немного поскрипев зубами, согласилась я.

— Вот видишь… Значит, ты просишь меня помочь тебе с квартирой? — продолжил он.

— Я прошу не мешать, — поправила я, но он не обратил на мои слова внимания.

— Куда собираешься перебраться?

— Пока не решила.

— Тянет к перемене мест. А что у тебя с шеей? — без перехода спросил он. Я машинально коснулась рукой пореза и опять усмехнулась:

— Тебе должно быть об этом хорошо известно.

— Мне? — Он вроде бы искренне удивился.

— Давай поговорим откровенно, — выставив вперед ладонь, точно защищаясь от него, сказала я. — Чего ты хочешь?

— От жизни? — хмыкнул он.

— Нет, от меня.

— От тебя ничего. — Он вроде бы опять удивился.

— Прекрати, — вновь рявкнула я. — Можем мы поговорить откровенно?

— А я что делаю? Только твоя откровенность больше похожа на бред.

— Серьезно? Стоит мне устроиться на работу, как оказывается, что у фирмы проблемы, и меня увольняют по сокращению штатов, хотя в другом городе со мной такого не случалось. Допустим, наш город особенный и ты действительно ни при чем…

— Вот-вот, — кивнул он. — А если так оно и есть, о чем говорить?

— Слушай, — не выдержала я, — в конце концов, я тебе жизнь спасла, хотя бы и в благодарность…

— Вон оно даже как, — присвистнул Мелех. — Ну, спасибо тебе. Кстати, я в долгу не остался, хотя ты из тех, кто добра не помнит.

— Насчет добра в самую точку, — усмехнулась я. — Ты его столько сделал… Так вот, давай забудем друг о друге. Ты мне ничем не обязан, а я тебе. Хорошо?

— Ты так говоришь, как будто я досаждаю тебе своим присутствием, а между тем мы встречаемся впервые за пять лет. Кстати, ты совсем не изменилась, выходит, жизнь тебя ничему так и не научила.

— Николай, — вздохнула я, — я пришла поговорить… Допустим, у тебя имеются причины вести себя таким образом, то есть портить мне жизнь, мне они неизвестны, но я готова признать, что они есть и даже в каком-то смысле справедливы.

— Не понимаю, о чем ты говоришь, — удивился он.

— Ладно, — кивнула я, неожиданно вспомнив слова Юры о том, что писать заявление — напрасный труд. Похоже, что и разговаривать с этим сукиным сыном — затея наиглупейшая. Я резко поднялась. — Извини.

Он схватил меня за руку, хмуро глядя мне в глаза, я попыталась освободить руку, но он держал ее крепко.

— Что это за шрам на шее? — спросил он серьезно.

Я засмеялась, покачала головой и ответила:

— Сегодня у меня был гость. Очень неприятный тип. А это он оставил мне на память.

— Сядь, — кивнул Мелех, — и расскажи, в чем дело.

Я села и рассказала, хотя не видела в этом смысла, потому что была уверена: о моем госте он знает лучше меня.

— Как он выглядел? — разглядывая свои руки, спросил Николай Петрович. Я подробно описала блондина, Мелех слушал, кивал, затем минут пять сидел молча, размышляя. — Вот что, — наконец изрек он, — думаю, тебе не стоит оставаться в своей квартире. Переезжай ко мне.

— Что? — растерялась я.

— Переезжай ко мне, — повторил он, глядя на меня, не моргая. Я развела руками:

— Что значит — «переезжай»?

— Чего ж непонятного? Поживешь у меня, пока я во всем разберусь и все улажу.

— Спасибо. Я думаю, уладить все не так трудно, тебе стоит лишь слово сказать.

— Ты всерьез думаешь, что его послал я?

— Конечно, — ответила я без прежней уверенности.

— Зачем мне это?

— А зачем… — Я оборвала себя на полуслове, тряхнула головой и закончила:

— Я просто хочу уехать.

— Не думаю, что твои проблемы можно решить таким образом, — осчастливил меня он.

— У меня не было проблем в другом городе, — напомнила я.

— Возможно. Но теперь они есть. Переезжай ко мне.

— Огромное человеческое спасибо, — усмехнулась я.

— Тебе никто не говорил, что у тебя скверный характер?

— Зато ты на редкость покладистый парень. Иметь с тобой дело — одно удовольствие.

— А почему ты говоришь об этом с такой иронией? — внезапно оживился он, сонное выражение на его лице уступило место любопытству.