Фитин - [28]

Но была ли у руководства советской разведки стопроцентная гарантия, что беглец сдержит слово — например, тогда, когда у него закончатся ворованные деньги или наступят какие-то иные жизненные трудности? Могло ведь и так случиться, что контрразведка противника (не будем уточнять, какого именно) «выпотрошила» бы Орлова-Фельдбина, применив проверенные средневековые методы — в конце концов, чего с предателем-то церемониться? Кто его защищать будет, кому он теперь нужен? А ведь любому раскрытому в результате предательства советскому разведчику или агенту угрожала бы смертельная опасность — и в той же Испании, где шла гражданская война, и в той же Германии, где для инакомыслящих существовала прямая дорога в концлагерь... Да и в Англии раскрытый «большевистский шпион» вряд ли бы отделался одним лишь общественным порицанием.

По этой причине многие из сотрудников и агентов, которые были знакомы с Орловым-Фельдбиным, и даже те, о чьём существовании он просто знал некоторые подробности, были спешно выведены в СССР; другие — «законсервированы» до лучших времён, с кем-то просто была оборвана связь.

Естественно, что эти разведчики, оказавшиеся на советской территории, были подвергнуты всесторонней и тщательной проверке. Кто-то её прошёл и вновь приступил к исполнению служебных обязанностей, а кое-кто вызвал подозрение и от разведывательной деятельности был отстранён; к тому же, ряд сотрудников был уволен с жёсткой формулировкой: «из-за невозможности дальнейшего использования». А что же было делать с этими «засвеченными», разоблачёнными разведчиками? Ведь служба у них такая, не публичная... Так что начавшаяся вскоре Великая Отечественная война, уже в первые месяцы которой вспомнили о таких вот безвинно пострадавших чекистах и возвратили их в строй, для кого-то, как оказалось, пришла во спасение.

Можно сказать, что своим бегством Орлов-Фельдбин сильно навредил и Павлу Фитину, которому ещё только предстояло возглавить внешнюю разведку, о чём он тогда не знал ни сном ни духом.

«После бегства А. М. Орлова <в испанской резидентуре НКВД> сохранялась нервозность, тормозившая инициативу и завершение ранее начатых дел. Не удалось избежать и крупных издержек. В частности, было прекращено осуществление плана создания глубоко законспирированного агентурного резерва на перспективу в преддверии зримо надвигавшейся войны СССР с гитлеровской Германией. Этот проект получил кодовое название “Новый набор”. Его суть состояла в следующем: подобрать из бойцов интернациональных бригад около 70 человек, имевших опыт подпольной работы и доказавших свою надёжность и верность в боевой обстановке, обучить их надлежащим образом в специальной школе под Барселоной, а затем разослать в различные страны (главным образом европейские) в качестве нелегалов на оседание, как задел разведки на военное время. К лету 1938 года эта работа шла полным ходом, но в ноябре того же года ей был положен конец... Санкционировал закрытие “Нового набора” 23 ноября 1938 г. заместитель наркома внутренних дел СССР Л. П. Берия. А ведь в годы Великой Отечественной войны такой резерв советской внешней разведке, видимо, очень бы пригодился»[116].

Можно, конечно, в очередной раз лягнуть Лаврентия Павловича, который, к слову сказать, через день, 25 ноября, станет наркомом, за то, что именно он лишил Фитина и советскую разведку такого перспективного резерва. Но кто, повторим, имел твёрдые гарантии, что Орлов-Фельдбин сдержит слово или что он не попадёт в руки каких-нибудь квалифицированных палачей? Кто мог гарантировать, что эти семьдесят разведчиков, более-менее ему известных, не окажутся провалены или, что ещё того страшнее, перевербованы?

И ведь если бы майор госбезопасности Орлов был один такой «перевёртыш» — многознающий высокопоставленный сотрудник советской разведки, сбежавший на Запад! В октябре 1938-го остался в Швейцарии капитан госбезопасности Матус Азарьевич Штейнберг; а ещё осенью 1937 года аналогичная история произошла у «соседей», то есть в военной разведке, где «ушёл» резидент в Западной Европе Вальтер Кривицкий (он же — Самуил Гершевич Гинзберг), который, в отличие от Орлова-Фельдбина, никаких «джентльменских соглашений» со Сталиным не заключал, а потому, по имеющейся информации, он выдал более ста разведчиков и агентов, как военной, так и внешней разведки, в Западной Европе и Северной Америке... По официальной версии Кривицкий покончил с собой в начале 1941 года в Вашингтоне, причём версия эта представляется достаточно убедительной.

Нельзя не сказать также и про комиссара госбезопасности 3-го ранга Генриха Самойловича Люшкова, начальника Управления НКВД по Дальневосточному краю. В июне 1938 года он тайно перешёл границу оккупированного Китая и сдался японским властям, с которыми затем сотрудничал по 1945 год включительно, пока они же его не «убрали»... Понятно, что по своей должности Люшков имел информацию не только про контрразведчиков, работавших на советской территории.

А сколько было всяких известных и неизвестных нам беглецов и предателей гораздо меньшего ранга, которые также кого-то «сдавали» и также наносили разведке ощутимый ущерб! После каждого такого побега приходилось выводить из-за границы наших людей — в первую очередь, для их спасения.