Финляндия на пути к войне - [67]

20.5.41. У меня Шнурре. Он передал привет от Гитлера и сообщил по его поручению следующее: в ходе берлинских переговоров в ноябре прошлого года Молотов объявил о готовности России присоединиться к оси трех держав при том условии, если Германия позволит России «свести счеты с Финляндией, т. е. ликвидировать Финляндию», и согласится на сотрудничество с Россией по урегулированию дел на Балканах. Гитлер сразу же отверг эти два требования и на следующий день сделал это в еще более жесткой форме, в результате чего все переговоры в политическом плане оказались безрезультатными. Молотов в гневе отбыл на родину. Это был первый серьезный случай разлада между Германией и Россией. В результате Россия 3.3.41. опубликовала декларацию в связи с присоединением Болгарии к соглашению трех держав, подписала 24.3.41. двусторонние гарантии о нейтралитете с Турцией, заключила договор о дружбе с Югославией накануне ее войны с Германией 5.4.41., а также протестовала в связи с объявлением Венгрией войны против Югославии 11.4.41. В результате отношения России и Германии обострились и определенные военные меры безопасности были предприняты с обеих сторон. Все это не обязательно должно привести к войне и Гитлер со своей стороны войну не начнет, но и возможность ее необходимо принимать во внимание. Но и такую возможность нельзя сбрасывать со счетов, когда Россия могла бы нанести удар по Финляндии и Балканам, чтобы обеспечить себе те выгоды, которые требовал Молотов в Берлине, и таким образом упрочить свое положение и получить преимущество перед Германией в той войне, которая между ними неизбежна. С этой целью Гитлер предложил, чтобы мы послали кого-либо или кое-кого из штабных офицеров в Германию для обсуждения координации военных усилий в случае, если Финляндия подвергнется такому нападению. Если предложение будет одобрено, из Германии прибудет генерал Йодль для руководства подобными переговорами.

Я ответил, что мы, хотя Московский мир и саднит, ни в коем случае не желаем принимать участие в наступательной войне против России, мы также не желаем вмешиваться в вооруженное выяснение отношений между великими державами, поскольку наши возможности и силы для этого недостаточны. В том же случае, который имел в виду Гитлер, т. е. если нападут на Финляндию, мы будем, как и раньше, в меру своих сил обороняться даже в одиночку. Естественно, мы будем очень рады, если получим помощь извне в этой оборонительной войне. Спросил для ясности, надо ли дело и позицию Германии понимать таким образом, что в случае нападения России Германия сочла бы в собственных интересах выступить для отражения этого нападения и не оставила бы нас в одиночестве, как это случилось в ходе Зимней войны. Шнурре ответил, что позиция Гитлера, занятая им уже в ходе ноябрьских переговоров в Берлине, означает, что Германия заинтересована в сохранении Финляндии в качестве самостоятельного, свободного государства и нападение на Финляндию означало бы, таким образом, причину для вступления в войну Германии, при условии, что Финляндия не откажется от предоставляемой помощи. Ответ обещал дать Шнурре немногим позднее, после обсуждения с военными — и некоторыми членами правительства. Позвал к себе Маннергейма, Рангеля, Валдена и Виттинга и, изложив им свою беседу со Шнурре, попросил высказать свое мнение по этому делу. Все были единодушны в том, что предложение надо одобрить и приступить к подготовке обсуждаемого вопроса. В половине шестого вновь пригласил Шнурре к себе и сообщил ему этот ответ и что с нашей стороны решение вопроса передается в руки военных. Шнурре сказал, что в этом деле офицером связи мог бы быть Рёссинг и что дело надо держать в тайне и в столь узком кругу посвященных лиц, насколько это возможно.

23.5. Шнурре и Кивимяки на обеде.

24.5.41. Маршал сообщил о посылке группы офицеров для выяснения ранее упомянутого дела.

Изложенное не требует особых комментариев. Мы уже знаем, что содержание берлинской поездки Молотова стало известно в Финляндии практически сразу. Рюти же, очевидно, слушал Шнурре с вежливым изумлением. Президент в своем ответе исходил из концепции оборонительной войны. Важное для страны решение о военном сотрудничестве, однако, не было передано на официальное рассмотрение внешнеполитической комиссии правительства, тем более кабинету в его в полном составе. Оно было принято, причем единодушно, внутри «военного кабинета». Рюти сообщает в своем дневнике, что 27 мая он информировал о положении дел В. Таннера, а 30 мая 1941 г. все правительство. Пометки в дневнике Рюти свидетельствуют о том, что сказанное правительству — дабы «возможные события не стали для господ неожиданностью» — соответствовало содержанию беседы со Шнурре десятью днями ранее. Опасными районами, которые могли стать объектом притязаний великих держав еще до начала войны (с тем, чтобы обеспечить себе опорные базы для наступления) Рюти считал Аландские острова, Ханко, Саллу и Петсамо. «Возможно, что верховному главнокомандующему необходимо предпринять превентивные меры в военном плане». К этому времени группа офицеров во главе с Хейнриксом уже вернулась из Германии, но сообщили ли правительству об этой поездке, из дневника Рюти не видно. Очевидно, нет.