Финляндия: государство из царской пробирки - [29]
Помимо войск Великого княжества, честолюбивые молодые финляндцы поступали на службу и непосредственно в русскую армию, где многие из них сделали блестящую карьеру:
«Военная служба в Империи была заманчива и рисовалась блестящей. В одно время было в большой моде, чтобы студенты знатнейшего происхождения, которые в течение нескольких лет развивали величайшее щегольство на улицах, надевали на себя грубую серую шинель и через полгода выступали в обновлённом блеске с русскими эполетами. Наплыв в русскую военную службу до конца 1850 г. был очень значителен. Был период, когда насчитывалось до 750 финляндцев, служивших офицерами в русских полках»[323].
Всего же за время существования Великого княжества на офицерских должностях в русской армии успело послужить свыше 3000 финляндцев. 300 из них достигли генеральских и 67 — адмиральских чинов. В середине XIX века каждый пятый финляндский дворянин служил офицером в России[324].
Финансовая система Финляндии была практически независимой от общероссийской. С самого начала Великое княжество представляло собой особую таможенную область с отдельным таможенным управлением. При этом финляндская таможенная политика резко отличалась от имперской, и с течением времени эта разница всё более усиливалась[325]. Что касается налогов и вообще денежных средств Великого княжества, то император Александр I объявил, что они будут употребляться только на нужды самой страны[326]. Едва ли не единственным, что связывало Финляндию с Россией в сфере финансов, был рубль в качестве денежной единицы[327].
Императорские милости сыпались на вновь покорённый край как из рога изобилия. Финляндия не знала отказов в своих просьбах. А просьб этих было так много, что перешедший на русскую службу Густав Мауриц Армфельт назвал свою родину «гнездом попрошаек»[328].
Давнишним злом, от которого страдало население Финляндии, являлось пьянство. Когда в середине 1820-х годов назначенный генерал-губернатором Великого княжества А. А. Закревский, объезжая край, посетил город Торнео, то в своих записях он был вынужден с прискорбием констатировать:
«В Торнео жители много пьют, не ходят в церковь и пасторы весьма плохи»[329].
«Пили везде и всюду. В иных местностях жалованье батракам и служащим уплачивалось водкою; даже женщины и дети находились на широкой дороге к регулярному пьянству»[330].
В 1828 году, посетив ряд финляндских губерний и заметив возраставшее среди населения пьянство, Закревский испросил у государя позволения поставить это важное дело на «неукоснительное рассмотрение Сената»[331].
В результате 6 (18) марта 1829 года вышло Высочайшее постановление. С прискорбью констатировав, «что склонность к крепким напиткам между рабочим сословием народа в Великом Княжестве Финляндском с давнего уже времени мало помалу возрастала, а ныне достигла такой степени, что деятельнейшие меры со стороны Правительства соделались потребными для пресечения действий сего порока»[332], император повелел принять ряд суровых мер по борьбе с пьянством.
Как отметил в отчёте за 1844 год генерал-губернатор князь А. С. Меншиков,
«надо отдать справедливость финляндскому селянину, что порок сей, пьянство, происходит в нём не столько от собственной наклонности, сколько от существовавшего шведского постановления, требовавшего с каждого семейства особую подать за право курить вино, для своего употребления, без различия, желает ли он сим правом пользоваться, или нет. Крестьянин, по невежественности своих расчётов, считал себя в потере, если не будет выкуривать вина, ибо платил бы подать даром и потому, чтобы устранить этот мнимый убыток, он истреблял зерно на винокурение, а потом пил без меры, пока запас не истощался; в это время происходили нередко драки, оканчивавшиеся иногда смертоубийством. Вашему Императорскому Величеству благоугодно было отменить эту безусловную подать, освободив от оной тех, кто откажется за себя и наследников, от права домашнего винокурения, многие сим уже воспользовались, и теперь пьянство приметно ослабевает, ибо винокуренные заводы далеко не представляют им того соблазна, какой господствовал при запасах собственного вина, бывших у каждого под рукою»[333].
Увы, окончательно искоренить этот порок русским властям не удалось. Впрочем, не удалось это сделать и властям независимой Финляндии, о чём наглядно свидетельствует столь популярный среди нынешних финнов «водочный туризм».
В довершение всего 11(23) декабря 1811 года в состав Великого Княжества была передана Выборгская губерния, включавшая в себя земли, отошедшие к России по мирным договорам 1721 и 1743 годов[334]. За несколько десятилетий пребывания в составе Российской империи она значительно обрусела. Как вспоминал Ф. Ф. Вигель, побывавший в Выборге незадолго до его присоединения к Великому княжеству,
«наружность его мне довольно понравилась; я мог почитать себя в одном из петербургских предместий, тем более, что на улицах встречал я почти один русский народ и слышал один русский язык. Так же как и в Нейшлоте, во всех других малых городах Старой Финляндии, Карелии или Саволакса, все главные лица от купеческих и мещанских выборов были из русских»
