Финикийцы и Карфаген - [74]
Навуходоносор II не забывает и об экономической интеграции присоединенного региона — в Сузах археологами найдены вавилонские гири и сосуд, служащий эталоном объема жидкостей или сыпучих материалов, то есть система мер и весов приводится к единому госстандарту.
Все перечисленное, — языковая и религиозная политика, реконструкция города по образцу Вавилона, назначение прибывшей из столицы администрации, миграция в Сузы вавилонян, единообразие в делах торговли — является однозначными и неоспоримыми признаками имперского строительства. Один народ, один Вавилон, один царь, если угодно.
С юга за происходящим в Эламе исподлобья наблюдали персы — Навуходоносор II не стал их завоевывать скорее всего по причине персидской бедности: куда выгоднее включить в состав империи процветающие области к северу и западу от Междуречья, с иранских варваров и взять-то в сущности нечего!
Персы оказались в двойственном положении. Элам, как центр тяготения персидского общества, сюзерен и наставник, захвачен вавилонянами, следовательно появились все предпосылки к реальной самостоятельности и независимости — отныне можно выступать в качестве игрока, преследующего лишь собственные интересы, не оглядываясь на мнение царей из Суз. С другой стороны, Вавилоном брошен очевидный вызов — эламиты для персов были народом очень близким, пускай происхождение обоих племен принципиально различно, да и военные конфликты прежде случались. Теперь персы остались один на один с могучим противником, который пока не обращал на них пристального внимания. Но это сегодня, а что будет завтра?
Наконец, с северо-востока нависает Мидия — мидийцы, споров нет, кровные родичи персам, но очень неприятно когда таковые приходят с войском и требуют дань только потому, что они сильнее и многочисленнее!
Если применять к возникновению персидской государственности и, позднее, империи, теорию британского историка и культуролога Арнольда Тойнби (1889-1975 гг.), изложенную в фундаментальном труде «Постижение истории», то можно констатировать, что «ассиро-вавилонский импульс», этот масштабный вызов, и стал причиной консолидации племен персов, вынужденных на него ответить.
Ответ оказался настолько глобальным и непредсказуемым, что громкое эхо долетело до самого Карфагена, находящегося больше чем в 4000 километрах к западу от Персиды. Для сравнения, это протяженность Соединенных Штатов Америки от Вашингтона до Сан-Франциско с востока на запад.
* * *
Стремительность и размах персидских завоеваний вызывают невольное благоговение — древние иранцы оставили далеко позади не только Навуходоносора II, но и всех ассирийских царей оптом. Империя персов в период максимального расширения раскинулась на пространствах от Греции и африканской Киренаики до Индии, охватывая порядка 8 миллионов квадратных километров — всего в 2,8 раза меньше площади Советского Союза. Ассирия в апогее могущества могла похвастаться лишь жалкими 1,4 миллионов квадратных километров.
Давайте проследим, как же персы дошли до жизни такой.
В современной историографии традиционно используется название «империя Ахеменидов», по имени основателя царской династии Ахемена (древнеперсидское произношение — Хахаманиш), полулегендарного вождя персидских племен, жившего в VII веке до н.э.
Внук Ахемена Куруш I (годы правления предположительно 640-580 гг. до н.э), судя по ассиро-вавилонским записям уже носил царский титул, но мы не знаем, был он государем полновластным или номинальным, подобно царям финикийского Тира. Видимо, Куруш являлся кем-то наподобие избираемого военного вождя, которому в чрезвычайной ситуации советом старейшин или народным собранием делегировались царские полномочия — то есть федеративное объединение персидских племен уже было готово к трансформации в единое государство.
Камбуджия I (580-559 гг. до н.э.), как и предшественники, был политически зависим от Мидийского царства, но, опять же, форма зависимости нам неясна — вассалитет, обязательный военный союз, автономия в составе «протоимперии» мидян? При Камбуджии был заложен прочный фундамент государственности, на котором основывались фантастические успехи его сына, Куруша II, коего мы для удобства впредь будем именовать по установленной греками традиции Киром II Великим.
Если верить Геродоту, матерью Кира Великого была мидиянка именем Мандана, дочь тамошнего царя Астиага (персидск. Иштувегу), что лишь подтверждает тесную связь двух ираноязычных народов.
Получив престол, Кир II в кратчайший срок устроил в много повидавшем за минувшие века Благодатном полумесяце нечто совершенно невообразимое! Какое-то безродное племя, почитавшее не исконных божеств Месопотамии, а непонятного Ахура-Мазду в роли Единого Творца, вихрем пронеслось по землям такого привычного и знакомого Обитаемого Универсума, перевернув Вселенную с ног на голову! И случилось это за неполные три десятилетия — мгновения по историческим меркам!
Приведем краткую хронологию событий. Годы, разумеется, даются до Рождества Христова.
553-550 гг. — воспользовавшись внутренним недовольством в Мидии Кир II выступает с войском против родного деда по матери, царя Астиага в союзе с мидийским военачальником и царедворцем Гарпагом, изменившем своему повелителю. Войско Астиага взбунтовалось, выдало его персам, а Кир Великий взял и разграбил столицу мидян Эктабану, попутно объявив себя царем Персии и Мидии.
