Финиас Финн, Ирландский член парламента - [42]

Въ отвѣтъ на это Кеннеди не сказалъ ни слова. Политика лэди Гленкоры была слишкомъ современна и неистова для ее натуры.

Прошла недѣля, въ концѣ которой Финіасъ увидалъ себя въ самыхъ дружескихъ отношеніяхъ со всѣми политическими магнатами, собравшимися въ этомъ домѣ, но особенно съ Монкомъ. Онъ рѣшился, что онъ не будетъ слѣдовать совѣту лэди Лоры относительно выборовъ собесѣдниковъ, если, дѣлая это, онъ долженъ будетъ показаться навязчивымъ. Онъ не дѣлалъ покушенія сидѣть у чьихъ бы то ни было ногъ, и стоялъ поодаль, когда разговаривали люди выше его. Но въ концѣ недѣли онъ увидалъ, что — безъ всякаго усилія съ его стороны — онъ вступилъ въ пріятныя и свободныя отношенія съ этими людьми. Онъ убилъ оленя вмѣстѣ съ Паллизеромъ и остановился съ нимъ подъ утесомъ разсуждать о пошлинѣ на ирландскій солодъ.

Онъ игралъ въ шахматы съ Грешэмомъ, который высказалъ ему свое мнѣніе о процесѣ Джефферсона Дэвиса. Лордъ Брентфордъ наконецъ называлъ его Финнъ и доказалъ ему, что въ Ирландіи ничего не понимаютъ въ овцахъ. Но съ Монкомъ онъ имѣлъ продолжительное разсужденіе объ отвлеченныхъ политическихъ вопросахъ — и недѣля еще не прошла, какъ онъ былъ почти готовъ назвать себя ученикомъ, или но-крайней-мѣрѣ послѣдователемъ Монка. Почему же и не быть ему послѣдователемъ Монка скорѣе, чѣмъ всякаго другого? Монкъ былъ въ министерствѣ и изъ всѣхъ членовъ этого кабинета самый горячій либералъ.

— Лэди Гленкора была совсѣмъ неправа намедни, сказалъ Финну Монкъ. — Равенство некрасивое слово и его не слѣдуетъ употреблять. Оно сбиваетъ съ толку и пугаетъ какъ бука. Да и она, употребивъ eгo, можетъ быть сама не понимала ясно его значенія. Но каждый честный человѣкъ долженъ желать помогать подниматься тѣмъ, кто ниже его, пока они не приблизятся къ его собственному уровню.

Съ этимъ Финіасъ согласился и постепенно онъ началъ соглашаться во многомъ съ Монкомъ. Монкъ былъ высокій, худощавый, долговязый мужчина, посвятившій всю свою жизнь политикѣ, до-сихъ-поръ безъ всякой личной награды, кромѣ репутаціи, которую пріобрѣтало его имя, и почета занимать мѣсто въ Парламентѣ. У него было пять братьевъ — и всѣ кромѣ него занимались торговлей, и говорили, что онъ совершенно зависитъ въ матеріальномъ отношеніи отъ своихъ родныхъ. Онъ засѣдалъ въ Парламентѣ уже болѣе двадцати лѣтъ и былъ извѣстенъ не только какъ радикалъ, но и какъ демократъ.

Финіасъ, зорко осматривавшійся вокругъ, примѣтилъ, что Паллизеръ не убивалъ оленя съ Рэтлеромъ, а Грешэмъ не игралъ въ шахматы съ Бонтиномъ. Бонтинъ былъ шумный, суетливый человѣкъ, котораго повидимому не любилъ никто, и Финіасъ удивлялся, зачѣмъ онъ въ Лофлинтерѣ и въ Парламентѣ. Пріятель Финна Лоренсъ Фицджибонъ старался однажды объяснить ему.

— Человѣкъ, который можетъ громко подавать голосъ, который охотно скажетъ время отъ времени нѣсколько словъ, когда они нужны, безъ всякаго честолюбія въ этомъ отношеніи, всегда можетъ имѣть свою цѣну. А если у него въ придачу еще хорошенькая жена, то онъ долженъ пріятно проводить время.

Рэтлеръ, безъ сомнѣнія, былъ очень полезный человѣкъ, вполнѣ понимавшій свое дѣло; по Финіасу казалось, что Рэтлеру оказывали не очень большое уваженіе въ Лофлинтерѣ.

«Если я поднимусь такъ высоко, какъ онъ, думалъ онъ: «я стану считать себя чудомъ счастья. А между тѣмъ, повидимому, никто ничего не думаетъ о Рэтлерѣ. Это все ничего не значитъ, если не заберешься на самую вершину.»

— Думаю, что я поступилъ какъ слѣдуетъ, принявъ это мѣсто, сказалъ ему однажды Монкъ, когда они сидѣли вмѣстѣ на скалѣ у мостика черезъ Линтеръ. — Если человѣкъ сдѣлаетъ это, когда мѣсто, предлагаемое ему, согласуется съ его собственными взглядами, онъ значитъ откажется идти по открытой тропинкѣ къ достиженію этихъ взглядовъ. Человѣкъ, оспаривающій одно министерство за другимъ и старающійся вложить въ этихъ министровъ свои убѣжденія, не можетъ отказываться сдѣлаться министромъ самъ, когда узнаетъ, что эти убѣжденія будутъ — по-крайней-мѣрѣ на нѣкоторое время — убѣжденіями всего министерства. Вы понимаете меня?

— Очень ясно, сказалъ Финіасъ.

Глава ХV. Пони Дональда Бина

Финіасу было пріятно пользоваться довѣріемъ Монка. Пребываніе въ Лофлинтерѣ было назначено десять дней, а потомъ всѣ должны были разъѣзжаться. Съ перваго дня онъ мало видѣлъ Кеннеди, по очень часто сходился съ лэди Лорой. Потомъ зашла рѣчь объ его поѣздкѣ въ Парижъ съ лордомъ Чильтерномъ. Онъ получилъ письмо отъ лорда Чильтерна.

«Любезный Финнъ,

«Вы ѣдете въ Парижъ со мною?

«Вашъ Ч.»

Прежде чѣмъ Финіасъ отвѣтилъ на это письмо, онъ рѣшился сказать лэди Лорѣ правду. Онъ не могъ ѣхать въ Парижъ, потому что у него не было денегъ.

— Вотъ что я получилъ отъ вашего брата, сказалъ онъ.

— Какъ это похоже на Освальда! Онъ пишетъ ко мнѣ, можетъ быть, три раза въ годъ, и письма его совершенно такія же. Вы поѣдете, я надѣюсь.

— Нѣтъ.

— Мнѣ очень жаль.

— Я не знаю, могу ли я сказать вамъ настоящую причину, лэди Лора.

— За это я поручиться не могу; но если это не какая-нибудь политическая тайна между вами и мистеромъ Монкомъ, я думаю, вы можете сказать.

— Мои средства не позволяютъ мнѣ ѣхать въ Парижъ нынѣшнюю осень. Въ этомъ очень непріятно признаваться — хотя я не знаю почему.