Финансовый рычаг добра: Новые горизонты благотворительности и социального инвестирования - [49]

В каком-то смысле риторика, связанная с социально преобразующими инвестициями, за последние пять лет совершила полный оборот. Изначально продвигая новые рыночные инструменты социальных инвестиций как способ восполнить запаздывающую поддержку со стороны государства и традиционных филантропов при решении социальных и экологических проблем, защитники новых рыночных инструментов недавно пришли к осознанию того, что государственная и институциональная благотворительность действительно не просто важны, а «вдвойне важны» для успеха рыночных подходов{194}. Все сильнее потребность в сложных «наборах» финансирования, сочетающих гранты и потребительские кредиты с разнообразными гарантиями, субсидиями и льготами, предоставляемыми государством и благотворительными фондами с целью высвободить поток частного инвестиционного капитала и сделать возможной реализацию сложных начинаний.

Риторика, связанная с социально преобразующими инвестициями, совершила полный оборот вокруг распределения ролей между рынком, государством и фондами.

Впрочем, чтобы все это стало возможным, и государству, и фондам придется изменить их образ действий. Правительства США и Великобритании уже начали это делать, хотя пока лишь в отдельных областях. В других странах условия для применения описанных здесь новых подходов зачастую не столь благоприятны. Например, в Индии дополнительное обеспечение кредита за счет внешних источников, чтобы снизить процентные ставки по займам социальным предпринимателям, невозможно вследствие законодательного запрета на привлечение внешних займов по ставкам ниже, чем установлено Банком Индии. В других странах запрещена или не поощряется поддержка фондами коммерческих организаций, даже если те действуют в соответствии с социальной миссией фондов, или же отсутствуют законы, разрешающие компаниям искать баланс между достижением социальных целей и доходами. Поэтому потребуются согласованные усилия для устранения правовых и прочих препятствий и одновременно стимулы для поощрения описанных здесь инвестиций в социально ориентированную деятельность, о чем убедительно пишет Ширли Сагава в главе 24 дополнительного тома{195}.

Также потребуется готовность большего количества фондов перейти в разряд «благотворительных банков», упомянутых выше и детально рассмотренных в главе 5 дополнительного тома. А еще они должны будут присоединиться к государственно-частным инвестиционным консорциумам, появление которых стало возможным благодаря новым участникам и инструментам, а также полностью использовать свои базовые активы и более широкий спектр действенных инструментов, нежели традиционные разовые гранты.

Легитимизация

Однако для того чтобы эти стимулы заработали, необходимо добиться большего прогресса в разработке стандартов эффективности социальных преобразований. Такие стандарты могли бы полностью легитимизировать поддержку новых форм социальных инвестиций со стороны государства и благотворительных фондов. Поскольку социально преобразующее инвестирование вкупе с некоторыми другими новыми формами благотворительности и социально ориентированной деятельности использует рыночные инструменты и потенциально способно генерировать рыночную доходность как минимум для нескольких инвесторов, то ему нужно даже больше, чем традиционной благотворительности, заботиться о сохранении общественного доверия. Поэтому демонстрация своей подлинной приверженности достижению социальных целей будет для таких инициатив постоянной и усложняющейся задачей, особенно если ожидаемая прибыль начнет материализоваться – этот момент ранние приверженцы таких инициатив, несомненно, распознают{196}.

Если отрасль серьезно относится к показателям нефинансовой эффективности, ей придется расширить свой подход.

До сегодняшнего дня, впрочем, отрасли все еще предстоит сформировать то, что в значимом докладе 2009 г. британской консалтинговой компании Monitor определяется как «орган нормотворчества, который поможет определить стандарт для признания инвестиции преобразующей»{197}. И хотя такой орган был создан, его критерии в основном копируют более широкие критерии корпоративной социальной ответственности, нежели устанавливают целевые ориентиры для определения преобразующей инвестиции. Показатели целевого воздействия определены, но не закреплены за органом нормотворчества; кроме того, они настолько многочисленны, что, похоже, в соответствии с ними почти любая инвестиция может считаться социально преобразующей.

Если отрасль серьезно относится к показателям нефинансовой эффективности, ей придется расширить свой подход. Вместо того чтобы концентрировать свой поиск на индикаторах, ориентированных на инвестора, как предлагают некоторые эксперты, нужно не меньшее внимание уделять индикаторам, способным вызвать доверие у двух главных заинтересованных сторон, без которых, как оказалось, инструменты эффективно работать не могут: государства и частных благотворителей. Скорее всего, для этого придется в том числе более подробно показывать детальную структуру инвестиций, чего не делает ни одна из существующих систем оценки эффективности.