Финальный танец, или Позови меня с собой - [3]

Но своим решением она повесила на его шею такой груз, с которым ему придется доживать остаток жизни, – и об этом никому не расскажешь. Даже Марго, которая всегда все понимала. Особенно – ей. Алекс прекрасно знал, что этого Марго не простит ему никогда.

Тошнота прошла, и Алекс отбросил одеяло. До него донесся звонкий детский голос – Маргоша собиралась в школу и спорила о чем-то с няней. «Характер», – усмехнулся Алекс, представив, как дочь, нахмурив брови и склонив упрямый, как у барашка, лоб, доказывает свою правоту Джулии. Та, разумеется, четко следует данным ей инструкциям и ни за что не хочет уступать, но Марго в конечном итоге выиграет. Переспорить дочь порой не удавалось даже ему. Внешне Маргоша все сильнее походила на свою мать – Соня была бесспорной красавицей, с тонкими чертами лица, нежным профилем и роскошными каштановыми волосами. Девочка взяла от нее все самое лучшее, и только глаза были отцовские – большие, карие, в густых длинных ресницах, придававших взгляду таинственность. Судя по всему, фигурой она тоже пойдет в него – рослая для своих семи лет, тонкая в кости, с прямой спиной и легкой походкой. Когда они по субботам гуляли вдвоем в парке, на них оборачивались – Алекс был мужчиной заметным, аристократическая английская кровь в смеси со жгучей армянской сделала его притягательным для женщин любого возраста. Плюс к тому – манера одеваться исключительно в черно-белой гамме и неизменный клетчатый шарф на шее. И маленькая красивая девочка рядом, доверчиво заглядывавшая в лицо и с увлечением слушавшая все, что он говорил, – у кого бы подобное зрелище не вызвало чувство умиления?

– Папа! – раздался требовательный зов снизу, и Алекс понял – пора вмешиваться, Маргоша призывает третейского судью.

Он спустился в холл, где у самой двери топталась Джулия в неизменном сером плаще и кокетливой черной шляпке, а около вешалки, возмущенно подбоченившись, красовалась дочь в школьной форме и сбитом на макушку берете.

– Что случилось?

– Папа, Джулия запрещает мне брать с собой телефон!

– Совершенно справедливо. Мы договорились, что ты не будешь брать телефон на уроки, чтобы не отвлекаться.

– Но я…

– Разговор окончен, Марго, – не повышая голоса, но твердо заключил Алекс, и Маргоше ничего не осталось, как подчиниться.

Дверь за дочерью и няней закрылась, и Алекс побрел в душ. Слабость не проходила, хотелось лечь и спать, спать… «Надо к врачу все-таки», – отрешенно думал он, стоя под водяными струями.

Все неприятности начинаются с телефонных звонков – Алекс давно открыл для себя эту закономерность. Эти куски пластика, напичканные микросхемами и прочей дрянью, источают угрозу и неприятности, как аппарат Рентгена – лучи. А уж звонок по этому номеру точно не предвещал ничего хорошего.

– Алло.

– Ты срочно нужен.

«Ну, а то! – злобно усмехнулся Алекс, почувствовав вдруг отвращение к звонившему. – Я всегда нужен, и почти всегда – срочно!»

– Я не в форме. – Он закурил, злорадно наслаждаясь замешательством собеседника.

– На сколько?

– Минимум на месяц.

– У тебя нет времени.

– Я сказал – месяц.

– Ты предупрежден. Это все, что я могу сделать.

Телефон снова стал молчащим куском пластика, а у Алекса внутри зашевелилось что-то нехорошее – как клубок змей. Тревога росла с каждой секундой, но он никак не мог понять, с чем это связано. Раньше такое предчувствие охватывало его в связи со взрослой Марго, но теперь, насколько он знал, у нее все в порядке. Растет дочь, рядом любимый мужчина. Все хорошо. Тогда – что?

Слабость снова накатила волной, и Алекс поднялся к себе, прилег, включив кондиционер. Дышать стало чуть легче, но голова все равно кружилась. Он задремал и очнулся от телефонного звонка. Это оказалась Джулия. Алекс сперва не мог понять, что она бормочет и почему плачет, но когда разобрал, волосы от ужаса зашевелились.

– Я… я всюду искала… ее нет… что мне делать?

«Марго! Моя Марго! Черт подери безмозглую сучку, именуемую няней!»

– Где это случилось?! – зарычал он, испытывая непреодолимое желание оторвать Джулии голову и одновременно бегая по комнате в поисках джинсов и рубахи.

– В школе… я пришла за ней, как обычно… а ее не было…

– Ну?! – подстегнул Алекс, пытаясь натянуть первые попавшие под руку джинсы и не выронить зажатый плечом телефон.

– Мисс Тикс сказала, что Марго забрала какая-то женщина…

– Передай мисс Тикс, что она потеряла работу. Как, собственно, и ты! – рявкнул он и бросил трубку.

Запал прошел, и Алекс почувствовал себя неожиданно беспомощным. Его дочь забрала какая-то женщина – ну, что еще это могло быть, как не похищение? И как это совпало с предупреждением куратора…

Алекс опустился на пол у стены и завыл, вцепившись руками в волосы.

Марго

– Ты моя девочка… – Марго склонилась над кроваткой, где, вскинув вверх крошечные ручки, улыбалась пятимесячная Маша. – Проснулась?

Она вытащила дочь и прошла с ней в кухню, поставила греть бутылочку с кашей. Дочь возила ручкой по ее лицу, и Марго переполняли эмоции. До сих пор она смотрела на Машу с таким обожанием и восхищением, словно не верила, что эта девочка – ее родная дочь. Мэри Маклоглен родилась крепкой, рыжеволосой, синеглазой крикуньей, и Марго первые три месяца просто места себе не находила, на ходу приучаясь быть матерью. Джеф помогал как мог, но основная часть забот лежала, разумеется, на Марго. Она похудела, осунулась, но утренняя улыбка только что проснувшейся Маши всегда компенсировала ей все затраты и наполняла жизнь смыслом.