Философский камень - [76]

— Я предпочитаю не откладывать.

— Так я и думал... Да оно и разумнее, вдруг ветер переменится... А с пташкой, что сидит в трактире, вы договорились?

— Если речь о пяти дукатах, что у меня выудили...

— Это дело не мое, — с презрением заявил Янс Брёйни. — С ним бабы сторговались, чтобы на суше беды не нажить. Эй, Никлас! — окликнул он товарища. — Вот пассажир!

Рыжий великан наполовину высунулся из люка.

— Это Никлас Бамбеке, — представил его хозяин. — Есть еще Михиел Соттенс, но он домой пошел — ужинать. А вы, верно, подкрепитесь с нами в «Голубке»? Багаж можете оставить здесь.

— Мне он понадобится ночью, — сказал врач, прижимая к себе дорожную сумку, к которой Янс протянул руку. — Я хирург, тут мои инструменты, — пояснил он, чтобы тяжелая сумка не вызвала подозрений.

— Господин хирург обзавелся также пистолетами, — язвительно заметил хозяин лодки, краем глаза указав на металлические рукоятки, оттопыривавшие карманы врача,

— Значит, он человек осторожный, — заметил Никлас Бамбеке, спрыгивая с лодки. — Что ж, и в море рыщут недобрые люди.

Зенон пошел следом за ними по направлению к трактиру. Дойдя до рынка, он свернул за угол, сделав вид, будто ему надо по нужде. Мужчины продолжали свой путь, о чем-то оживленно споря, за ними кругами бежали мальчик с собакой. Зенон обогнул рынок и снова вернулся на берег.

Надвигалась ночь. Шагах в двухстах утопала в песке полуразвалившаяся часовня. Зенон заглянул внутрь. Вода, оставленная последним большим приливом, покрывала пол нефа с изъеденными солью статуями. Приор, без сомнения, предался бы здесь благочестивым размышлениям и молитвам. Зенон устроился у крытого входа, подложив под голову дорожную сумку. Справа виднелись темные очертания лодок и на корме «Четырех ветров» — зажженный фонарь. Путешественник стал размышлять о том, что он станет делать в Англии. Первым долгом надо постараться, чтобы тебя не приняли за папистского шпиона, прикидывающегося беженцем. Он представил себе, как будет бродить по улицам Лондона в поисках места корабельного хирурга или должности при каком-нибудь враче вроде той, что он занимал при Яне Мейерсе. По-английски он не говорит, но выучить язык не составит труда, и к тому же с латынью нигде не пропадешь. Если повезет, можно поступить на службу к какому-нибудь вельможе, который ищет снадобий для возбуждения любовного пыла или лекарства от подагры. Он привык к тому, что ему сулят щедрое жалованье, а потом не платят ни гроша, привык сидеть за столом то на почетном, то на самом последнем месте, смотря по тому, с какой ноги встал нынче милорд или его высочество, привык препираться с местными невежественными лекарями, встречающими в штыки чужеземца шарлатана. В Инсбруке ли, в других ли местах он все это уже повидал. Надо также не забывать с отвращением говорить о папе, как здесь говорят о Жане Кальвине, и насмехаться над королем Филиппом, как во Фландрии насмехаются над королевой английской.

Раскачиваясь в руке идущего человека, приближался фонарь с «Четырех ветров». Лысый хозяин лодки остановился перед Зеноном — тот приподнялся на локте.

— Я видел, сударь, как вы расположились у входа. До моего дома отсюда рукой подать, если ваша милость опасается вечерней росы...

— Мне хорошо и здесь, — сказал Зенон.

— Не сочтите за любопытство, ваша милость, но дозвольте спросить, сколько они просят, чтобы доставить вас в Англию?

— Вы и сами должны знать здешние цены.

— Я не осуждаю их, ваша милость. Сезон у нас короткий. Да будет вашей милости известно, после Всех Святых не всегда удается поднять паруса... Так ведь если бы они по-честному... Неужто вы думаете, что за эту цену они доставят вас в Ярмут? Нет, сударь, они передадут вас в море тамошним рыбакам, и вам снова придется выложить денежки.

— Что ж, этот способ не хуже всякого другого, — рассеянно заметил путешественник.

— А вы не подумали, сударь, что человеку в годах опасно пускаться в путь одному с тремя молодцами? Ударить веслом дело недолгое. Продадут одежду англичанам — и концы в воду.

— Вы что ж, предлагаете перевезти меня в Англию на своей лодке?

— Нет, сударь, «Четырем ветрам» туда не доплыть. Моей лодчонке и до Фрисландии далеко. Но если вы желаете переменить климат, вам, сударь, надо бы знать, что Зеландия вроде как бы уплывает из королевских рук. Там кишмя кишат гёзы, с тех пор как господин граф Нассауский сам прислал туда капитана Соннуа... Я знаю, какие фермы снабжают капитана Соннуа и господина Долхайна продовольствием и оружием... Чем ваша милость изволит заниматься?

— Пользую себе подобных, — ответил врач.

— Вашей милости на фрегатах этих господ не раз представится случай полечить раны — и рубленые, и колотые. Если дождаться попутного ветра, через несколько часов вы будете на месте. Сняться с якоря можно еще до полуночи. У «Четырех ветров» осадка неглубокая.

— А как вы минуете дозор у Слёйса?

— Так ведь свет не без добрых людей, сударь. У меня там друзья. Только вашей милости лучше бы сменить дорогое платье на одежду простого матроса... Если кто поднимется на борт... 

— Вы еще не назначили цену.

— Пятнадцать дукатов не дорого для вашей милости?