Философская мысль Китая. От Конфуция до Мао Цзэдуна - [88]
Влиятельные бодхисатвы были готовы помочь любому страждущему и даже при этом испытывали нетерпение. Одного из них, числившегося мужчиной в Индии, в Китае переделали в женскую статую, которую американский миссионер Льюис Ходаус назвал «самой популярной в Китае богиней». Он говорит об этой бодхисатве (Гуаньинь, обычно называемый «богиней милосердия»), что «ее изображение встречается практически в каждом домашнем хозяйстве, и посвященные ей храмы нашли себе место во всех уголках Китая». (Признаюсь, что некоторые миниатюрные изваяния этой богини, изящно изготовленные из дерева, слоновой кости или фарфора, выглядят настолько красивыми и манящими, что автор, ваш покорный слуга, едва не обратился в буддизм.)
Теперь поговорим об одном из многочисленных будд по имени Амитабха, отличающемся таким большим состраданием к людям, что он отказался от превращения в будду, разве что при одном условии: ему должны позволить разделить свой громадный запас милости с другими людьми по своему выбору. По этой причине те, кто живет праведно, медитирует всецело на Амитабху или даже (в соответствии с самым оптимистическим толкованием) делает единственное упоминание его имени, должны родиться после смерти в его раю, который называют «территорией сплошного удовольствия».
Это конечно же еще не нирвана, а только один шаг к ее обретению. Однако интервалы времени в буддизме существуют такие немыслимо протяженные, что большинство людей по их поводу совершенно не переживают. Еще одной интересной фигурой представляется Будда, которому предстоит еще прийти, а его изваяние держит в руках мешок, наполненный будущим счастьем для всех. На лице у него постоянно блуждает улыбка, потому что он знает, что, как бы плохо дела ни выглядели сейчас, в счастливом будущем все будет замечательно.
Буддизм в Китае не только обещал спасение людям добропорядочным и истово верующим, но к тому же грозил грешникам разнообразными карами буддистского ада, наглядно представленными в графическом виде храмовых фресок. Но здесь снова предлагается выход. Грешников к мучениям приговаривают не навсегда, а только к череде чистилищ; выполнив тщательно продуманные обряды один за другим, человек может помочь своим любимым миновать эти чистилища поскорее. Службы в память покойных считались в Китае важным обрядом с незапамятных времен; буддисты преуспели в приобретении для себя большого места в исполнении данной старинной функции.
Буддизм не только трогал человеческий рассудок и душу, но и привлекал своей эстетикой. Устремленные к небесам пагоды и храмы внушительных размеров производят неизгладимое впечатление даже на людей неверующих. Европейцы склонны к восприятию «идолов» в виде грандиозных изваяний, предназначенных исключительно для введения в заблуждение доверчивых людей, но историки искусства утверждают, что лучшие образцы китайской буддистской скульптуры служили задачам гораздо более высоким, чем просто обман простаков. Профессор истории искусства Иосиф Лерой Давидзон пишет, что «только в Китае в V веке общепринятая сдержанность и религиозный пыл переплелись, чтобы произвести безупречное равновесие между человеческим изваянием и буддистской идеализацией, в которой передается с минимальным отвлечением и максимальной силой обобщенный дух самых глубоких концепций учения Будды… Предметы поклонения выглядят настолько человекоподобными, насколько требуется для признания их народными массами. Они теряют человеческую суть в повторяющейся архитектуре, поэтому прихожанин уносится мимо них к воплощенным в них абстракциям».
Китайцев отличает большая терпимость. Они не видят ничего предосудительного в посещении обрядов, проводящихся в буддистском, даосском и конфуцианском храме в один и тот же день. Буддистам тоже в терпимости не откажешь. Мы отмечали их отношение к даосизму. Они назвали одного из бодхисатв воплощением Конфуция, а американский миссионер Льюис Ходаус сообщает о существовании в Шаньдуне в свое время «буддистского храма, посвященного Конфуцию». Во время некоторых буддистских церемоний воздаются почести китайскому божеству «Небес». Добродетели сыновнего благочестия вполне хватало даже в индийском буддизме; но в Китае ей придавалось особое значение в соответствии с традицией его народа. Буддистские храмы строились в строгом соответствии с китайской системой магических представлений, прежде всего с учетом пяти стихий и всего прочего, известных под общим названием фэншуй.
Представляется большим заблуждением предположение о том, будто все китайские буддисты состояли из неосведомленного народа, попавшего в силки разговоров о магии и наивных суеверий. Автору выпала большая удача достаточно близко познакомиться с одним китайским ученым, считавшим себя благочестивым буддистом. При этом он оставался в высшей степени интеллигентным человеком, причем отнюдь не без чувства юмора. Он никогда не говорил о своей вере, зато она придавала ему безмятежности и обходительности, настолько же заметной, насколько и ненавязчивой.
Нормы нравственности буддизма, за некоторым исключением, выглядят так, что их повсюду одобрили бы люди высоких моральных принципов. Решающую роль в привлечении симпатии китайцев к буддизму сыграли этика данного вероучения, равно как его поражающие воображение посулы.
