Философия свободы - [36]

. Становится очевиден парадокс, связанный с возможностью принимать автономные решения в отношении нерациональных поступков. Однако этот парадокс разрешается, когда мы понимаем, что рациональность задействована и в тех случаях, когда деятель осознанно принимает решение поступить не самым рациональным образом, но в соответствии со своими импульсами или даже результатом бросания костей. Это происходит потому, что действующее лицо, несмотря ни на что, принимает решение на основе своей рациональности. Здесь уместно будет упомянуть одну из идей Канта, которую Генри Эллисон назвал «инкорпорирующим тезисом»[135]. Импульс или желание может определять поступки деятеля только в том случае, если деятель сознательно включил их в свою максиму действия[136]. Таким образом, индивид должен совершить свободный выбор следовать определенным преференциям и вытекающим из них действиям. Деятель сам принимает решение следовать своим импульсам или результату броска костей, и это решение является автономным. Так, мы не считаем, что человек освобождается от ответственности за свои действия только потому, что он доверил выбор одного из нескольких возможных поступков игральным костям. Было бы справедливо утверждать, что действующее лицо утрачивает часть своей автономии, перекладывая решение на игральные кости, однако, с другой стороны, его решение поступить так было автономным.

Быть автономным – значит действовать, исходя из рациональных оснований, рассуждений, качеств и т. д., которые не просто навязаны нам извне, но являются неотъемлемой частью того, что мы называем своей самобытной личностью. Требование самобытности, или аутентичности, предполагает способность к рефлексии о своих желаниях и ценностях, изменению их и идентификации себя с ними. Абсолютной автономией может обладать только человек, совершенно самобытный и свободный от всякого внешнего влияния, способного изменить его личность. Разумеется, в мире не существует людей, полностью удовлетворяющих этим критериям, так что предлагаю обратить внимание на другой конец шкалы. Любое убедительное описание минимальной степени автономии должно допускать, что каждый взрослый человек автономен, если только он не имеет очевидной патологии, лишающей его этого свойства. Это необходимо, поскольку таков общепринятый этический и политический статус всех взрослых людей. Понимаемая таким образом автономия ставит определенные границы проявлениям патернализма, о чем я расскажу подробнее в главе 10.

Очень важно сформулировать понятие автономии не слишком амбициозно, поскольку эта формулировка будет иметь множество последствий для статуса и прав каждого индивида. Говоря о способности действовать исходя из собственных оснований, мы предполагаем, что человек обладает способностью к рациональному мышлению, а также не страдает от эмоциональных расстройств, которые могут подорвать его рациональность, и, кроме того, имеет более или менее адекватное представление о собственных способностях. Для того чтобы отказать человеку в способности к автономии полностью или частично, недостаточно указания на то, что он принял одно или даже несколько неверных решений. В этом случае мы все подверглись бы опасности лишиться этого статуса, поскольку, честно говоря, рациональные решения не являются нашей сильной стороной[137]. Даже если человек сам не знает, что для него лучше, это не является достаточным основанием для лишения его автономного статуса, так как в действительности мало кто из нас знает, что для нас лучше. Когда люди принимают решения, которые кажутся нам неверными, мы, конечно, имеем право попытаться убедить их в этом, однако если нам это не удается, они имеют полное право и дальше придерживаться своих неверных представлений и ошибочных мнений. Мы можем считать человека автономным только в том случае, если он обладает способностью к критическим суждениям о своих собственных представлениях, убеждаться в них или отказываться от них, но мы не имеем права требовать, чтобы человек придерживался каких-то определенных представлений или предпочтений. Так, мы можем считать, что некоторые представления человека о мире ошибочны, или же какие-то его предпочтения кажутся нам – пусть даже большинству из нас – весьма странными, но этого мало для того, чтобы лишить человека автономного статуса. Граница должна проходить там, где представления о мире становятся явно ошибочными, но едва ли здесь можно сформулировать какие-то критерии. И хотя мы не имеем права считать человека неавтономным на том основании, что мы не согласны с некоторыми его мнениями, существует некая плавающая, однако ощутимая граница, за которой человек перестает быть адекватным и тем самым оказывается ниже минимальной планки автономии.

И наоборот: более адекватные представления о действительности будут увеличивать автономию индивида. Стюарт Хэмпшир формулирует это следующим образом: «Человек становится все более и более свободным и получает все больше и больше ответственности за свои действия по мере того, как он все лучше понимает, что он делает, во всех смыслах, и его действия все больше соответствуют определенному и четко сформулированному намерению»